— Не изменился и не надейся — по доброму улыбнувшись, сказал дядя Миша. — Но ты же вроде должен был с этими уйти, с добровольцами. Что, уже вернулись?
— Нет, не пошёл я с ними, отказался — разъяснил я ситуацию.
— Отказался? А чего так?
— Гонорар не устроил — сказал я предельно серьёзно.
— Вот даже, как? А ну ка подожди, сейчас за куревом сбегаю, поподробнее всё расскажешь — попросил дядя Миша и вошёл обратно в квартиру, оставив дверь на половину открытой.
— Кто там? — донёсся до меня голос тёти Тамары, шумевшей чем то на кухне.
— Серёга пришёл — ответил сосед жене и сразу же задал ей более важный, на его взгляд, вопрос: — Том, сигареты мои не видела? Я их вроде здесь, на полке, оставлял.
— Внизу они лежат, в ящике — услышал я ответ хозяйки. — Сколько тебе можно повторять одно и тоже: «Наверху ничего валяться не должно».
— Да помню я, — недовольно ответил дядя Миша. — Просто подумал, раз у нас тут всё поменялось, то может и правила твои уже не действуют.
— Ишь, чего захотел! — прикрикнула Тамара Григорьевна на мужа. — Мои правила для тебя закончатся только с моей смертью и никак не раньше! А остальное их отменить не может!
Подталкиваемый этими словами дядя Миша вылетел в подъезд, плотно закрыл за собой входную дверь, достал из пачки сигарету и чиркнув спичкой по коробку, пару раз нервно затянулся. Затем, облегчённо выпустив дым в сторону соседних дверей, знакомый мне ещё с пелёнок мужчина, предложил:
— Ну давай, рассказывай, что там у тебя с этим воякой произошло.
А, что было рассказывать, как мне пытался закрыть рот обнаглевший, отставной подполковник или про то, как я не подчинился ему? Выдал версию про усталость, не позволившую мне отправиться в незапланированный поход и на этом закончил скудное повествование.
— Ну а что, правильно сделал. Вчера никто из них рядом с нами не стоял, пускай сегодня разомнутся — согласился с моим решением дядя Миша и снова затянувшись, спросил: — А ты, чего пришёл?
— На обед вас позвать — ответил я ему вспомнив, зачем меня сюда отправила девушка, живущая этажом выше. — Там Лизка кастрюлю борща разогревает и котлеты ещё будут, целая сковорода. Приходите, вместе поедим.
— Котлеты говоришь? Это не плохо, тем более, когда они у нас снова появятся, одному богу известно — продолжая выпускать из ноздрей дым, сказал мой знакомый.
— Согласен. Так чего, придёте?
— Придём конечно, что за вопрос? С Томой вот сейчас посоветуюсь и обязательно придём.
— Тогда тарелки и ложки свои берите, у нас там нет ничего — сказал я, сделав пол шага в сторону пролёта, ведущего домой.
— Услышал тебя — ответил дядя Миша и затушив хабарик о стену, открыл свою дверь.
На кухне нашёл две металлических миски, по какому то недоразумению оставшиеся в нашем хозяйстве ещё чуть ли не с дореволюционных времён, одну ложку, Елизавета своей уже небось пробует борщ на вкус и остатки чёрствого батона, а чего добру пропадать, с первым блюдом он очень даже хорошо пойдёт.
Уже закрывая дверь подумал о том, что не мешало бы пригласить на обед и остальных членов, стихийно сформировавшейся вчера бригады, ловко орудовавших лопатами на копке братской могилы, в лесу неподалёку. Такую кастрюлю борща, даже вчетвером, нам не осилить, а люди, наверняка, голодные по своим квартирам сидят. Глеб, похоронив бабушку, остался вдвоём с дедом, если память мне не изменяет семидесяти трёх лет от роду. Чего они там сами на кашеварят? Сосед, задававший тяжёлые вопросы, вечно жил один, а Фархад, вот же, как злодейка судьба с ним не красиво поступила, накануне отправил жену и внуков к сыну, работнику частной строительной организации, в соседний город, а стало быть готовить с позавчерашнего дня ему тоже особо некому.
Обед закончили в начале пятого. Непосредственно на поедание борща и котлет с кашей ушло минут пятнадцать, а остальное время просто сидели в тени выросших возле дома, за одну ночь, огромных деревьев и болтали. За два с лишним часа обсудили всё, что накипело. Помянули добрым словом родственников и знакомых, не сумевших пережить странное происшествие с нашей девятиэтажкой, порассуждали над причинами его возникновения, поговорили о дальнейших перспективах, мало кому казавшимися радужными, но всё же, как выяснилось после душевного разговора и не выглядевшими, для большей части присутствовавших, однозначно ужасными. Кроме этого, с огромным удовольствием, прополоскали самовыдвиженца, полученная им должность обязывала к этому, погадали, чем закончится вояж группы добровольцев и самое главное в сласть выговорились, что в нашем положении поважнее всего остального будет. По квартирам расходились без особой охоты, разговаривать продолжали и возле подъезда, и в нём, и даже у дверей каждого из нашей дружной компании.
К себе добрался в полном одиночестве, но в отличнейшем настроение. Из коридора направился прямиком на кухню, где привычным движением крутанул кран, уже находившийся в крайнем положении, причём во всех смыслах.
— Тьфу ты чёрт! Воды же нет! — выругался я и вспомнил, что её совсем нет.
Пить сразу же захотелось в тысячу раз сильнее, и я с остервенением начал проверять стоящие на столе, в нём и под ним, кастрюли, банки, бутылки, в попытке обнаружить там хотя бы жалкие остатки влаги, способные укротить мою нестерпимую жажду. Но всё было тщетно, давно неиспользованная тара распрощалась с последними каплями жидкости ещё при нормальной жизни и сейчас всё это ненужное мне барахло, вяло сигнализировало лишь о том, что оно готово снова приступить к полноценной работе.
