Фальшивые червонцы - [31]
Всеми мыслями Александра Ивановича завладел вытащенный из Фонтанки лицеист Замятин. Совпадения, конечно, мало что способны объяснить, опираться на них рискованно, и все же была у Иннокентия Иннокентьевича некая замаскированная часть его скромного бытия, очень уж старательно скрываемая от посторонних. Вопрос весь заключался в том, связана ли она с возросшей в последние месяцы активностью лицейского подполья или не имеет к ней никакого касательства.
Лицейская эта публика, кстати, всегда выступала как сплоченная и неплохо организованная сила. Имелся у них когда-то свой клуб, именуемый Собранием лицеистов. На Мойке, в доме известного столичного ресторатора Донона, просуществовал до весны 1919 года. Была собственная кофейня на Караванной улице, ликвидированная по требованию Петроградской Чека, был коллективный огород на Полюстровской набережной. Пытались они, под флагом коммерческих соображений, открыть и свой аукционный зал в городе, хлопотали об аренде помещения на Невском проспекте, да сорвалась эта затея.
Печатника в бывшем лицейском хозяйстве интересовал лишь клуб. И даже не собственно клуб, в помещении которого разместились теперь коммунальные учреждения, а члены этого привилегированного аристократического Собрания, фотографические их изображения.
Предпринятые им розыски увенчались полным успехом. Ни единой бумажки не пропало в архиве за истекшие годы, ни единой фотокарточки. Прямо хоть садись и пиши по клубному делопроизводству историю благородного Собрания лицеистов: кого и когда принимали в действительные члены, кто выступал поручителем, каков был вступительный взнос.
Отобрав с десяток нужных фотографий, Александр Иванович вызвал на Гороховую Глашеньку Нечаеву. Неплохо бы и самому съездить на Выборгскую сторону, обойтись без официальщины, но протокол опознания требовал определенного порядка.
За неделю, минувшую после их знакомства на фабрике, Глашенька многое успела обдумать и, едва очутившись в кабинете Александра Ивановича, сразу заговорила о главном, больше всего ее волнующем.
— Неспроста убили они Кешу, уверяю вас, товарищ следователь. Я вспомнила, он мне ясно сказал, что собирается вывести на чистую воду своих бывших дружков. Вот за это с ним и рассчитались они... Почувствовали для себя угрозу и убили...
— Целиком с вами согласен. Расправились с ним действительно неспроста. Имелись для этого веские причины. Беда наша, Глашенька, в другом. Вот вы говорите — они с ним рассчитались, они почувствовали угрозу. А кто они — вам это известно?
— Я думала, вы это разузнаете...
— Увы, Глашенька, не разузнали пока, — грустно сознался Александр Иванович. — Ничего еще не знаем в точности, но хотим поймать убийцу. И вы должны оказать нам в этом содействие...
— С охотой бы, товарищ следователь, с большой радостью, но что я могу?
— Помните, вы рассказывали о встрече у Казанского собора? Того человека, что отчитывал тогда Замятина, вы опознать могли бы?
— Пучеглазый он, я вам объясняла. Невысокого росточка, пониже Кеши будет... Сердитый очень, настойчивый... Лет ему, верно, с пятьдесят, а может, и поболее...
— Вот среди этих граждан нет его? — Александр Иванович разложил на столе пять пронумерованных фотографий из делопроизводства лицейского клуба.
Глашенька впилась в них глазами, побледнела, вся напряглась и после секундного раздумья твердо указала на фотографию за номером три:
— Вот этот, товарищ следователь! Определенно этот, очень даже похож... На карточке он моложе и почище одет, тот был гораздо старше. Вроде братьев они...
Под третьим номером для опознания был предъявлен фотопортрет тайного советника Александра Сергеевича Путилова. Сравнительно ранний портрет, датированный далеким 1903 годом. Не дослужился еще в ту пору Александр Сергеевич до кресла управляющего канцелярией Совета Министров и в тайных советниках не состоял. Был, поди, скромным чиновником с неплохим будущим, успел дотянуть до статского советника. Однако повадка чувствуется и по раннему портрету. Неглуп, энергичен, умеет настоять на своем. С характером мужчина, крепкий орешек.
Занятная все-таки штуковина интуиция следователя! Рассматривая отобранные фотографии до прихода Глашеньки, Александр Иванович подумал, что остановится она непременно на Путилове. Никакой еще не заметно пучеглазости на этом портрете, нормальная физиономия тридцатитрехлетнего мужчины, а вот, поди ж, угадал, не ошибся. И не растолкуешь сего явления с позиций материализма. Чертовщина какая-то получается, сплошное предчувствие.
Кроме чертовщины имелись, правда, и кое-какие соображения чисто практического свойства. Из активного ядра внезапно зашевелившихся питомцев Лицея как раз Путилов, ныне тихий советский службист, был наименее ясной фигурой, а неясность заставляет обычно присмотреться внимательней.
Характеристика из Госбанка, как и рассчитывал Печатник, оказалась вполне благополучной.
К служебным своим обязанностям статистик Путилов относится с должным усердием, на работу никогда не опаздывает, все поручения выполняет точно в срок. К секретной документации не допущен. Активный член Осоавиахима и МОПРа, аккуратно платит членские взносы. Ни в чем предосудительном не замечен.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
993 год. На глазах юного Торстейна убивают его отца, а сам он попадает в рабство. Так начинается непростой путь будущего корабела и война. Волею судьбы он оказывается в гуще исторических событий, ведь власть в норвежских землях постепенно захватывает новый конунг, огнем и мечом насаждающий христианскую веру, стейну представится возможность увидеть как самого властителя, так и его противников, но в своем стремлении выжить любой ценой, найти старшего брата и отомстить за смерть отца он становится членом легендарного братства йомсвикингов, которых одни называли убийцами и разбойниками, а другие – благородными воинами со своим нерушимым кодексом чести.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.