Фальшивые червонцы - [29]
«Человек состоит из души, тела и паспорта», — любит пошучивать Станислав Адамович Мессинг в минуты благодушного настроения. Так вот, требуется и паспорт сменить на чужой, и телом своим управлять в соответствии с заданным условиями образом, и думать научиться по-новому, не так, как думал прежде, в собственном своем обличье. Тогда, быть может, выйдет из тебя стоящий оперативник.
Константин Петрович Угренинов был, как говорится, оперативником милостью божьей.
Находчив, сообразителен, умен, прилично изъясняется по-французски и по-английски и, что ценнее всего другого, умеет сохранять ясную голову в острейших кризисных ситуациях. А ситуации эти, кстати, имеют обыкновение возникать в самые неподходящие моменты: все, казалось бы, складывается не в твою пользу, все из рук вон плохо, безнадежно, но ты найди единственно верный выход, переиграй судьбу, на то ты и зовешься оперативником.
Последнее задание Угренинова было не из самых тяжких. Ездил он сравнительно недалеко, повидал нужных ему людей и должен был возвращаться домой. Прикрытие имел надежное, документы подлинные — не липу какую-нибудь второсортную, вызывающую приступы бдительности у любого пограничного жандарма, не говоря уж о многоопытных сотрудниках контрразведки.
К назначенному сроку он не появился в Ленинграде. Особого беспокойства это не вызвало, потому что сроки чаще всего ориентировочны, с поправками на разные осложнения и неожиданности, стерегущие в такого рода путешествиях.
Не вернулся он и спустя месяц после назначенного срока. Был известен день его прибытия в Ревель, а самого Угренинова все не было.
На Гороховой про несчастье с молодым чекистом впервые услышали от особы, имеющей прямое родственное отношение к великому князю Николаю Николаевичу, главному претенденту на российский престол.
Да, так и было это, не иначе. Исследователи всех сложностей и противоречий классовой борьбы в двадцатых годах нашего столетия могут принять сей факт как совершенно подлинный.
О трагической гибели молодого чекиста сообщила герцогиня Лейхтенбергская. Сообщила по велению совести, искренне возмущаясь каннибальской жестокостью недавних своих знакомых из так называемого великосветского общества.
С первых дней революций Дарья Евгеньевна причисляла себя к тем немногим русским интеллигентам, кто имеет право находиться как бы над схваткой. Если бы ее попросили однажды объяснить, на чем, собственно, держится это ее сомнительное право, она, вероятно, напутала бы с ответом и все же старалась быть во всем нейтральной, никак не выражать своего личного отношения к происходящему в стране.
Отец ее, герцог Евгений Максимилианович Лейхтенбергский, на старости лет ввязался в дурно пахнущие политические интриги и комбинации, слишком охотно давая согласие на участие в эмигрантских «правительствах», двоюродный ее дядюшка, великий князь Николай Николаевич, выступал в роли кандидата в верховные вожди белой эмиграции, а она по-прежнему жила в маленькой своей квартирке на Моховой улице в Ленинграде, окруженная любимыми книгами и картинами. На эмигрантские харчи не рвалась, новой жизни вокруг себя не одобряла и не осуждала, будучи вполне удовлетворенной своей участью.
Спору нет, внушать самой себе, будто пребываешь над схваткой, куда как легче, нежели в действительности сохранять нейтралитет. У жизни свои законы, и переступить их бывает трудно.
Александр Александрович Блок, по праву старого знакомства, прислал ей однажды милое письмецо, выражая уверенность, что и она примет участие в хлопотах общественности по созданию коммунального драматического театра на Фонтанке. Ни минуты не колеблясь, она влезла с головой в эти хлопоты. Театр получился отменный, с талантливой труппой и с неукротимым стремлением избавиться от надоевшей всем академической рутины.
Максим Горький, обладавший талантом выискивать необходимых ему сотрудников хоть на дне морском, втянул в созданное им издательство «Всемирная литература». Для затравки подсунул перевод с испанского, поторапливал всячески и с щедрым своим великодушием расхвалил несовершенный ее опус.
Отыскалась для нее работа и в Публичной библиотеке. Как раз по ее характеру — увлекательная и захватывающая библиографическими находками, так что об отказе не могло быть и разговора.
В Ревель Дарья Евгеньевна ездила с ведома властей, дождавшись визы в установленном для всех советских граждан порядке. Поездка была связана с невеселыми семейными обстоятельствами — скоропостижно скончалась дальняя ее родственница, оставив в наследство коллекцию акварелей итальянских мастеров.
В русских эмигрантских кругах Ревеля нежданный приезд герцогини Лейхтенбергской произвел сенсацию. Некоторые откровенно ее сторонились, за глаза называя чуть ли не «красной» герцогиней и тайным эмиссаром Коминтерна; другие, напротив, с навязчивой бесцеремонностью лезли в друзья и покровители. Про то, что сочинялось о ней в местных газетах, лучше не вспоминать.
Едва ли не в первый день ей предложили устроить бегство в Шуаньи, под крыло Николая Николаевича. Она, понятно, отказалась наотрез и даже не захотела встретиться с присланным за ней офицером из личной стражи дядюшки. Мотивировка была уважительной — она не желает причинять неприятности своему супругу, оставшемуся дома. По той же причине было отказано и в заявлениях для печати.
Документальные повести ленинградского прозаика «Битая карта» и «Гороховая, 2» посвящены героическим дням петроградских чекистов.Переиздание произведений приурочено к 70-летию создания ВЧК.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.