Фальшивые червонцы - [113]

Следует также чистосердечно сознаться, что обнаруженные при нем пятьсот советских червонцев куплены им не на черной бирже. Деньги эти вообще не куплены. Ими снабдил его на дорогу некий господин Арцимович, жительствующий ныне в своем собственном имении, около города Либавы.

В дореволюционной России Арцимович был членом не то Сената, не то Государственного совета, словом, крупной шишкой. Чем он занят в настоящее время и откуда у него фальшивки — сказать трудно.

По слухам, Арцимович связан с Берлином. Вероятно, ГПУ небезынтересно будет узнать, что поддельные червонцы изготавливаются там в значительных количествах. Так, по крайней мере, говорят люди, причем люди осведомленные.

Следователь слушал его не перебивая и не обнаруживая особого интереса к рассказу. Лишь изредка делал какие-то пометки на маленьком клочке бумаги. Лицо у следователя было отсутствующее, наглухо замкнутое, так что никак не разберешь — верит или не верит. Плохо это, очень даже плохо. Брести приходится ощупью, в потемках.

План его исповеди, составленный еще в камере, предусматривал далее рассказ о задании, с которым он пришел в Советский Союз. Задание это — не шпионаж и не подготовка диверсионных актов, упаси господь от таких заданий. Личные мотивы также не играли никакой роли. Историю с неудачной любовью он, извините, выдумал.

Единственная его цель заключалась во встрече с одним из сослуживцев по драгунскому полку. Это бывший корнет, личный друг генерала Глазенапа. Ради встречи с ним он ездил в Смоленск, но вышло там скверно. Информация генерала Глазенапа оказалась устаревшей, корнет этот куда-то выехал. Словом, поездка во всех смыслах была безрезультатной.

— Не выезжал он никуда, расстреляли вашего корнета, — произнес следователь, мгновенно сбросив свою холодную отчужденность. — И вы прекрасно осведомлены об этом, Альберт Христианович, иначе не ударились бы в панику...

От неожиданности этой реплики он утратил дар речи, тупо уставился на следователя, не зная, что сказать, а тот помолчал, иронически усмехнулся:

— Я вот слушаю вас и удивляюсь. Неужто не сообразили еще, что все эти полуправды только вредят вам? Повторяю снова, Альберт Христианович: единственный ваш шанс — капитуляция. Безусловная и безоговорочная капитуляция.

— Гражданин следователь, я рассказываю вам сущую правду, — залепетал он, чувствуя, что задуманная им игра срывается. — Я достаточно все осознал, уверяю вас, я все обдумал...

— Видимо, недостаточно. Вот вы утверждаете, что фальшивые червонцы получены вами от бывшего сенатора Арцимовича, что связан он с Берлином и что, по слухам, именно там они и фабрикуются. Выходит, осведомленность ваша по данному вопросу основана исключительно на слухах?

— Да, я слышал... Не могу вспомнить от кого, но слышал. Кажется, об этом говорил сам Глазенап... Да, да, именно он и говорил!

— Вот оно что! Значит, слышали от Глазенапа, непосредственного своего начальника, а сами никакого отношения к фальшивомонетчикам не имеете?

— Не имею...

— А для чего вы взяли фальшивки у Арцимовича? Шпионских заданий у вас не было, расплачиваться вам было не с кем. Зачем понадобились пять тысяч рублей? Для какой цели?

— Я думал, что дорожные расходы будут более значительными...

— Занятно! Ездите в товарных вагонах, ночуете не в гостиницах, а в стогах с сеном, командировочные экономите... При чем же тут дорожные расходы? Ну, а с гражданином Федотовым вы знакомы? Какого характера было ваше знакомство с бывшим денщиком генерала Глазенапа?

Боже милостивый, лучше бы уж не отпираться, лучше бы самому все признать, заработав хотя бы чистосердечное раскаянье!

Следователь, по-видимому, не очень рассчитывал на его ответ. Молча надавил черную кнопку звонка, затем начал перебирать какие-то папки с бумагами, лежащие перед ним на столе.

Ровно через минуту ввели в следственную камеру бывшего генеральского денщика, эту кремневую, несгибаемую натуру, как он надеялся.

— Знаете этого человека? — спросил следователь у Федотова. — Повторите, пожалуйста, все сказанное вами на предыдущем допросе. Только не растекайтесь по древу, Федор Игнатьевич, прошу вас. Коротко скажите, одну лишь суть...

И Федотов исправно повторил, не оставив камня на камне от его надежд. Закапывал его с наслаждением, с прорвавшейся вдруг злобой холуя, втайне презирающего и ненавидящего своего барина.

Все рассказал мерзавец, ничего не счел нужным скрывать. И про судостроительные премудрости, которым учил его Альберт Христианович, заставляя добывать секретные сведения с верфи, и про толстую пачку червонцев, выданную в награду за ценные верноподданнические услуги «императору Кириллу I».

— Будем считать, таким образом, что с заданием вашим мы кое-что уточнили, — объявил следователь после ухода Федотова. — Впрочем, если желаете, можно устроить очную ставку и с Карташевым, которого вы вовлекли в свои делишки...

— Как вам будет угодно.

— Думаю, что еще одна очная ставка ничего принципиально нового не добавит. Вы занимались в СССР шпионажем, Альберт Христианович, нам это хорошо известно.

Осведомлены мы и про все ваши нелегальные хождения на советскую землю. Однако все это, как вы сами понимаете, имеет сейчас интерес второстепенный. Давайте потолкуем с вами о главном, наиболее существенном и животрепещущем.