Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии - [80]

— Заключенные блоков № 18 и № 19 благодарят вас за хорошее обращение и просят официально рассмотреть их жалобу.

— Что случилось? Вас плохо кормят? Или выдают недостаточно сигарет?

— Нет, господин, здесь речь идет о личной проблеме.

— Что произошло? Кто-то слишком громко храпит во сне?

— Все обстоит гораздо хуже, господин. Речь идет о нанесении публичного оскорбления нашей чести и достоинству.

Крюгер, с трудом удерживаясь от смеха, спросил:

— Какое еще публичное оскорбление?

— Нас заставляют работать с отъявленным преступником, господин. Мы все уважаемые люди, которые были арестованы по расовым и политическим причинам, но никто из нас никогда не совершал преступлений. Мы не можем работать с этим уголовником.

Крюгер бросил быстрый взгляд на остальных членов делегации заключенных и понял, что и они искренне разделяют эту точку зрения. Нужно было срочно искать какое-то решение.

— Господа! — торжественно начал он. — Я благодарю вас за высказанную вами точку зрения и уважаю ее. Но войдите и в мое положение. Как и вам, мне отдают приказы, которые я сегодня не мог бы выполнить, не имея в своем распоряжении Смолянова.

— Отправьте его куда-нибудь в другое место, — предложил кто-то, — мы не можем с ним работать.

И тут у Крюгера, который поначалу был поставлен в тупик, возникла мысль.

— Я думаю, мы могли бы это устроить. Подождите, пожалуйста, минуту.

Он вышел наружу, подозвал Смолянова и спросил, как у того дела.

— Скверно, — пожаловался цыган, — лучше верните меня в тюрьму. Там, по крайней мере, у меня были друзья. А этот сброд… Они ждут от тебя официального представления с визитными карточками, чертовы упертые буржуа. Они считают себя равными всемогущему Богу. А ведь если вы захотите, то завтра вся эта толпа отправится в газовую камеру. И у них еще хватает совести смотреть на меня свысока.

— А если вам предоставят отдельную комнату, будет ли вам лучше?

— Камера-одиночка, карцер, отдельное помещение — все лучше, чем находиться рядом с ними.

Крюгер отпустил Смолянова, отдал приказы охране, затем, вернувшись к делегации, обратился к ней:

— Мы нашли решение. Смоляное больше не будет доставлять вам беспокойство своим присутствием.

Лица членов делегации осветились радостью.

— Поскольку его работа требует особой сосредоточенности, у него будет свое собственное помещение.

Тут же посыпались протесты:

— Вы держите у себя в любимчиках простого уголовника.

Крюгер улыбнулся.

— Господа, — напомнил он, — ведь это вы просили меня избавить вас от этого человека. Теперь вы получили то, чего так хотели, и не говорите мне теперь, что вам не нравится мое решение.

А потом, мгновенно изменив выражение лица на строго официальное, Крюгер добавил:

— И это приказ!

Вскоре после торжественного вечера члены комиссии попытались подробно поговорить с Маркони, но тот был неуловим, как ртуть. Сначала он заявил, что может общаться только на итальянском языке. Переводчик, который тут же был предоставлен, оказался в полном тупике из-за технического жаргона, которым пользовался Маркони. Тогда члены комиссии попытались сменить тактику. Как скоро Маркони сможет устроить новое испытание, которое пройдет в их присутствии? Маркони отвечал:

— Ваше предложение для меня честь, но, к сожалению, пока я не могу назвать точную дату.

— Почему?

— Время проведения нового испытания будет зависеть от вас.

— Но мы готовы приступить к работе в любое время.

— Однако новое оборудование, которое я заказал, опираясь на новые данные, появившиеся в ходе первого испытания, все еще устанавливается. И еще мне потребуется золото и платина. Как скоро закончится установка, зависит от того, когда вы все это предоставите.

Коротко посовещавшись, немецкие эксперты предъявили ультиматум:

— Мы отказываемся что-либо обсуждать с вами впредь до тех пор, пока собственными глазами не увидим вашу лабораторию.

В ответ Маркони, сделав безнадежный жест, заявил:

— Нет ничего, чего бы я желал больше, но, к сожалению, моя лаборатория сейчас перестраивается. Дайте мне немного времени, и я покажу ее вам.

Эксперты разошлись, а Маркони с Нериной начали срочно связываться с поставщиками аппаратуры.

Работая в одиночку, предоставленный сам себе, Смоляное сумел быстро изготовить клише для стодолларовых банкнотов. Крюгер проверил их и не нашел изъянов. После этого было отпечатано некоторое количество пробных купюр, которые отправили к специалистам банковского дела. Через несколько дней все они вернулись обратно. Результаты внушали надежды.

— Плохое качество бумаги и в то же время прекрасное качество гравировки и печати. И все же пока даже дилетант может определить, что купюры являются подделкой.

Пока Смолянов продолжал работу над клише, Крюгер решил сосредоточить усилия на изготовлении качественной бумаги.

Наконец настал день, когда Маркони решил показать свою лабораторию специалистам из Германии. Они встретились на той же роскошной вилле, где немецких ученых угостили прохладительными напитками, а потом повели в подвал. Там они обнаружили большое количество аппаратуры, собранной вместе, как им казалось, без всякой системы, хаотично. Один профессор сказал другому: