Факультет чудаков - [120]

Государь Император изволит ехать возле кареты Их Императорских Величеств.

За Его Величеством — Их Императорские Высочества, Его Королевское Высочество Наследный принц Виртембергский, герцог Мекленбург-Стрелицкий, принцы Ольденбургские и министры: Императорского Двора и военный, генерал-адъютанты, свита Его Величества, генерал-майоры, флигель-адъютанты и адъютанты Их Высочеств.

Четыре юнкера грузин лейб-гвардейского Кавказского эскадрона Собственого Его Императорского Величества конвоя, по два в ряд.

Их Императорские Высочества Великие княгини Александра Иосифовна и Александра Петровна с Их Высочествами Великими князьями Алексеем Александровичем и Николаем Константиновичем — в парадной золоченой карете цугом в шесть лошадей; с каждой стороны экипажа по шталмейстеру; за ними два камер-пажа и два конюха верхами.

Четыре юнкера грузин лейб-гвардейского Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя, по два в ряд.

Их Императорские Высочества Великие княгини Ольга Федоровна и Мария Николаевна — в парадной золоченой карете цугом в шесть лошадей; у каждой лошади по конюшенному служителю; с каждой стороны экипажа по шталмейстеру; за ними два камер-пажа и два конюха верхами.

Четыре юнкера грузин лейб-гвардейского Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского конвоя, по два в ряд.

Их Императорские Высочества Великие княгини Ольга Николаевна и Екатерина Михайловна — в парадной золоченой карете цугом в шесть лошадей; у каждой лошади по конюшенному служителю; с каждой стороны экипажа по шталмейстеру; за ними два камер-пажа и два конюха верхами.

Четыре юнкера грузин лейб-гвардейского Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского конвоя, по два в ряд.

Их Императорские Высочества княжны Романовские, герцогини Лейхтенбергские: Мария и Евгения Максимилиановны, с наставницей — в парадной карете цугом в шесть лошадей; у каждой лошади по конюшенному служителю; с правой стороны экипажа шталмейстер, а с левой — камер-паж; за ними два конюха верхами.

2-й взвод лейб-гвардейского Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя.

В парадных каретах:

Статс-дамы и камер-фрейлины.

Фрейлины Их Императорских Величеств.

Гофмейстерины Их Высочеств.

Первые чины двора.

Фрейлины их Высочеств.

Вторые чины двора.

Дежурные камергеры.

Дежурные камер-юнкеры.

В замке:

Конюшенный офицер верхом.

Шесть конюхов верхами.

В заключение:

3-й и 4-й взводы лейб-гвардейского Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя.

Примечание. Все чины придворные — в парадных кафтанах, дамы в русских платьях. Лакеи, кучера, форейторы и конюхи — в статс-ливреях.

Три по сто

(К 300-летию Петербурга)

Поколение — это призыв. Война и карьера, как тюрьма и сума. Не заречешься. Во времени все — солдаты.

В строй по росту, как хлеб на блюде:

Недоросток — горбушкой в хвост.

Здесь шагают бок о бок люди,

Кто в длину до кого дорос.

(Н. Королева)

С чего бы я вспомнил эти стишки образца 1956-го?

А потому, что я этого призыва. Я помню.

Нас пестовали люди другого исторического призыва, помнившие Первую мировую и революцию, дождавшиеся XX съезда все еще живыми. Они не хотели, чтобы мы (закон о запрещении абортов от 27 июня 1936 года) пережили то же, что и они. Многие так полагают, что то, что они перенесли, не под силу больше никому. Так производятся ветераны.

Вот что люди делают не сговариваясь, так это хотят жить. А если своих сил уже не осталось? Тогда уж пусть дети, внуки, ученики — если не единственный, то хотя бы проверенный способ продления жизни. Зачем было не только образованным, но и просвещенным людям, таким, скажем, как Н. Я. Берковский или Д. Е. Максимов, или Б. Я. Бухштаб, или Л. Я. Гинзбург, беседовать со мною на равных?

Передавали нас друг другу как палочку эстафетную… Глеб Сергеевич Давиду Яковлевичу. Давид Яковлевич распределял: то ли кто кому больше подходит, то ли кто посвободнее. Тут последовательность Тамары Юрьевны, или Наума Яковлевича, или Геннадия Самойловича, или Бориса Ивановича даже мне не ясна. Образовывались если не империи, то анклавы: Леонид Николаевич передавал власть Михаилу Леонидовичу. Утверждала Вера Федоровна. Императорствовала Анна Андреевна. Нас выбирали — мы предпочитали. Сама выбирала Лидия Яковлевна. Можно было подумать (задним числом), что это мог быть только сговор, чуть ли не (будущим числом) мафия или масоны…

Михаил Леонидович Слонимский (1897–1973) — Серапионов брат, друг Мих. Зощенко, Каверин еще жив… Михал Леонидыч воевал еще в Первую мировую… Я даже этих деталей его биографии не знал, когда, до того тощий, что казался высоким, старый (за шестьдесят) писатель, которого я никогда не читал (нос у него был замечательный — одновременно и фас и профиль), пригласил молодого (едва за двадцать), еще не публиковавшегося автора к себе в литобъединение при Совписе. От замешательства я спутал его с единственным более или менее похожим на него человеком (такого же роста, возраста и носа) — известным букинистом.

«Я книги пишу, я не библиотекарь», — с достоинством отвечал Михал Леонидыч. Чтобы выйти из неловкого положения, я его усугубил: вспомнил, чудом, детскую книжку его однофамильца о четырехтактном двигателе… Оказалось, он ничего не смыслил в автомобилях. И только когда он в рукописи перечитал уже все, что я к тому времени написал, и я был вхож к нему в дом на правах друга семьи, я попросил его дать мне почитать какую-нибудь его книгу. Он долго выбирал из целой полки книг и выбрал самую маленькую — «Пощечина».