Факторизация человечности - [28]

— Что ты ищешь? — спросила Хизер.

— Один мой знакомый из антропологии сказал, что в фильме есть ошибка: в эпизоде, где должны включиться двигатели ориентации, они не включаются.

Хизер снисходительно улыбнулась.

— Что-то я не пойму. Ты проглотил идею о «Волне Творения»[14], которая может за несколько часов превратить безжизненную каменную глыбу в полностью сформированную экосистему, но тебя волнует, включались ли двигатели ориентации?

— Т-с-с, — сказал Кайл. — Мы почти на месте.

Дверь мостика, зашипев, открылась. Вошёл Чехов с забинтованным ухом. Команда посмотрела на него именно так, как обычно смотрят на кого-то, из чьей головы совсем недавно выполз инопланетный паразит. Он занял место за орудийной консолью. Камера, следуя за Чеховым, показала Ухуру, Сулу, Саавик, Кирка и Спока — все в красных саржевых униформах, которые делали их похожими на канадских конных полицейских. Кирк покинул своё кресло в центре и подошёл к консоли Спока. Их преследовал сквозь туманность Мутара Хан Нуньен Сингх, угнавший звездолёт Федерации.

— Теперь он не отстанет, — сказал Кирк, глядя на главный экран, заполненный генерируемыми туманностью помехами. — Он так долго гнался за мной; он появится. Но откуда?

Спок выглянул из-за своего сканера.

— Он умён, но неопытен. Его поведение свидетельствует о двумерном мышлении. — Он вскинул свои изогнутые брови, говоря «двумерном», и они с Кирком обменялись многозначительными взглядами; затем на лице Кирка появилась едва заметная улыбка. Он вернулся на своё командное кресло и приказал Сулу:

— Стоп машина.

Сулу коснулся своего пульта.

— Есть стоп машина, сэр.

Кирк, снова обращаясь к Сулу:

— Зи минус десять тысяч метров. — И Чехову: — Фотонным торпедам готовность.

И вот он: вид сверху вниз на «Энтерпрайз». Кайла всегда восхищало то, как освещали себя корабли в классических стартрековских фильмах: прожектор с центральной, приподнятой точки блюдца освещает регистрационный номер NCC-1701. Непосредственно под кораблём — закрученный пурпурно-розовый вихрь, часть туманности Мутара.

На секунду Кайлу показалось, что Стоун ошибся — на краях блюдца мигали огни. Но они располагались точно на носу и левом борту — ходовые огни. Огни правого борта не работали, что Кайл находил замечательным примером внимания к деталям — эта часть корабля была повреждена в бою ранее.

Но… чёрт, Стоун ведь прав. Четыре группы двигателей ориентации были чётко видны на верхней поверхности дисковидной части, каждая в сорока пяти градусах от осевой линии. И они вообще не светились.

Если бы оригинальное издание чертежей «Стартрека» не стоило бы сейчас у коллекционеров две тысячи баксов, он потребовал бы вернуть деньги.

Хизер стояла, прислонившись к стене, глядя, как Кайл смотрит фильм. Её всё это очень забавляло. Она знала, что её муж считает Уильяма Шетнера замечательным актёром — полное отсутствие у Кайла художественного вкуса ей даже казалось милым. Опять же, подумала она, он считает меня красивой. Так что не стоит слишком торопиться с тем, чтобы поднимать кого-то до своего уровня.

Она пила белое вино, когда Кайл досмотрел фильм до конца.

— Мне всегда нравился Хан, — с улыбкой сказала Хизер, подходя к нему и садясь рядом на диван. — Человек, который тронулся умом, когда умерла его жена — именно так и должно быть.

Кайл улыбнулся ей в ответ.

Они жили порознь уже год, но никогда не планировали разъехаться навсегда. Лишь на пару недель; дать друг другу какое-то пространство, какое-то время и какое-то уединение.

А потом внезапно Бекки уехала тоже.

И Хизер осталась одна.

И каким-то образом Кайла, казалось, стало меньше тянуть домой — ослабло чувство того, что семью можно будет восстановить.

Семья — у неё никогда не было имени. Они не были Могиллами; они не были Дэвисами. Они просто были.

Хизер смотрела сейчас на Кайла потеплевшим от вина взглядом. Она любила его. С ним никогда не было так весело, как с Джошем Ханекером. С Кайлом всё всегда казалось глубже, важнее, доставляло большее удовлетворение на дюжине различных уровней. Даже при том, что он в очень многих отношениях до сих пор оставался ребёнком — его любовь к «Стартреку» и миллионам других вещей одновременно забавляла её и размягчала сердце.

Она протянула руку и накрыла его руку своей.

И он ответил, положив другую руку поверх её.

Он улыбнулся.

Она улыбнулась.

И они склонились друг к другу для поцелуя.

За последний год было много дежурных поцелуев, но этот длился и длился. Их языки соприкоснулись.

Освещение было приглушено автоматически в момент, когда включился телевизор. Кайл и Хизер придвинулись ещё ближе друг к другу.

Всё было как в старые времена. Они ещё немного поцеловались, потом он покусал её за мочку уха и провел языком вдоль изгиба ушной раковины.

А затем он нащупал её грудь и зажал сосок сквозь ткань между большим и указательным пальцем.

Она чувствовала тепло — от вина, от долго сдерживаемого желания, от летней ночи.

Его рука двинулась вниз, скользнула вдоль живота, по бедру и устремилась к промежности.

Как множество раз в прошлом.

Внезапно она напряглась; мышцы её бёдер вздулись.

Кайл убрал руку.

— Что не так?