Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю - [17]

Шрифт
Интервал

Мы снова видим наследие Рандольфа, девизом которого была «консервативная демократия». Ее принципы были расплывчаты, и, когда Рандольфа попросили дать ей определение, тот ответил, что это «главным образом оппортунизм». Но «консервативная демократия» гальванизировала и вдохновила партию тори в 80-е гг. XIX в., и эта идея в немалой степени способствовала карьере Рандольфа Черчилля.

Его сын подхватил тему. Рандольф боролся за право работников на получение компенсации при несчастном случае на предприятии. Уинстон проникся тем же духом и стал автором важных социальных реформ: снижения пенсионного возраста до 65 лет, организации бирж труда, предоставления рабочим перерыва на чаепитие и так далее, но при этом он всегда оставался непоколебимым сторонником свободного рынка.

Черчилль перенимает политическое позиционирование у Рандольфа и прежде всего наследует его стиль, его самопроецирование. Рандольф стал самым знаменитым оратором своего времени, чайные комнаты мгновенно пустели, когда он выступал поблизости. Поклонники из рабочего класса называли его «маленький Ранди» и «дерзкий Ранди». «Задай им жару, Ранди!» – кричали они, когда оратор, похожий на креветку, выпучивал глаза и входил в раж обличения. Он был рычащим вариантом Гасси Финк-Ноттля (персонажа П. Г. Вудхауза), который произнес знаменитую речь на церемонии награждения питомцев гимназии Маркет-Снодсбери.

Слова Рандольфа повторялись другими. Он прозвал Гладстона «суетливым стариком», а говоря о привычке того рубить для релаксации лес возле замка Хаварден, заметил: «Леса покрываются слезами, чтобы мистер Гладстон мог покрыться потом». Черчилль перенимает у него методику подготовки выступлений – сначала вся речь пишется без пропусков, далее ее нужно по возможности запомнить и выступать с ней, опираясь на память, – и становится самым прославленным политическим оратором не только своего времени, а, возможно, всех времен.

Но вы вправе спросить: у кого перенял все это Рандольф? В ком он черпал вдохновение?

Оба Черчилля откровенно следуют традиции величайшего из всех консервативных чародеев и оппортунистов – Бенджамина Дизраэли. Рандольф был учеником Дизраэли и его наместником на Земле. Когда Дизраэли умер, Рандольф способствовал созданию в его память «Лиги подснежника», ведь подснежник был любимым цветком викторианского лидера и денди.

Как Рандольф говорит своему сыну в «Видении»: «Я всегда верил в Диззи, этого старого еврея. Он предвидел будущее и понимал, что надо выдвинуть британского рабочего человека на передний план». И отец, и сын, по выражению Уинстона, «несли мантию Илии», были наследниками Дизраэли.

Преемственность поразительная, и она проявляется не только в заинтересованности в социальных реформах. Дизраэли и Черчиллей объединяет занятие журналистикой (а в случае Уинстона и написание романов), любовь к театральности и риторическим украшениям, чувство истории, империализм, монархизм, налет экстравагантности и неискоренимый оппортунизм.

Похоже, что в наши дни Дизраэли рискует лишиться былой славы. Дуглас Херд написал замечательную биографию, но он как будто слегка грозит пальцем, желая понять, чего же Дизраэли достиг по сравнению с «эффективными» трудягами вроде Пиля.

Это несправедливо по отношению не только к Дизраэли, но и к ключевой традиции в современной британской политической деятельности. Не будь Дизраэли, не появилось бы и Рандольфа Черчилля. А не будь примера и образца, заданного Рандольфом, у нас бы никогда не было Уинстона Черчилля. Вспомните о восторженной реакции Черчилля, когда премьер-министр Стэнли Болдуин назначил его канцлером казначейства: «Меня облачат в мантию отца!»

Я ни в коей мере не утверждаю, что Черчилль был идентичен отцу, являлся его молодым дубликатом. Во многих важных отношениях он сильно отличался от него в значительно лучшую сторону.

Рандольф был настоящим волокитой, а Черчилль был далек от подобного поведения. Невозможно представить, чтобы Уинстон подхватил сифилис. Оба его родителя, если использовать выражение Мюриэл Спарк, «прославились своим сексом», а Черчилль не мог похвастаться сходной славой.


Рандольф с призраком Дизраэли


Черчилль выступает в палате общин, за ним призрак Рандольфа


Нельзя вообразить Черчилля, охваченного гневом до такой степени, что он набрасывается на своего слугу, как делал Рандольф; немыслимо, чтобы Черчилль писал настолько чудовищные письма своим детям. Уинстон не вел бы себя так безумно, как Рандольф в 1873 г., когда тот пытался шантажировать принца Уэльского[8] и будущий монарх вызвал его на дуэль.

Эта эксцентричная и отталкивающая история теперь удалилась в пыльные закоулки библиотек, но, когда Уинстон Черчилль только начинал карьеру, многие помнили о ней и с неизбежностью интересовались, насколько далеко яблоко упало от яблони.

Все началось с того, что старший брат Рандольфа маркиз Блэндфорд вступил во внебрачную связь с женщиной, которую звали леди Эдит Эйлсфорд. Если судить по фотографии, нос этой Эдит был несколько длинноват, но она наверняка была секс-бомбой. Ведь ею одновременно были увлечены Блэндфорд, ее муж и «Берти» – тучный и недостаточно загруженный наследник трона. Видимо, в то время так было принято.


Еще от автора Борис Джонсон
Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

«И что есть город, как не люди?» Энергичный и эксцентричный мэр Лондона Борис Джонсон представляет в лицах историю этого города, древнего и современного, славу которого создавали Альфред Великий, Вильгельм Завоеватель, Джеффри Чосер, Уильям Шекспир, Сэмюэл Джонсон, Джон Уилкс, Уильям Тёрнер, Лайонел Ротшильд, Уинстон Черчилль и другие легендарные личности. Архитектура, инженерное дело, финансы, медицина, литература, живопись, музыка — лондонцы сказали свое веское слово во всех без исключения сферах человеческой деятельности.Многие поколения лондонцев строили этот город-сад — некоторые из них были гениями, чьи идеи преобразили мир, но большинство нам неизвестны.


Мне есть что вам сказать

Борис Джонсон – пожалуй, самый необычный мэр в мире. Представитель британского истеблишмента, консерватор до мозга костей, он ведет юмористическую телепередачу и разъезжает по Лондону на велосипеде. Любимый журналист Маргарет Тэтчер, известный под кличкой Клоун, был отличником в Итоне и блестяще защитил диплом в Оксфорде. Эта книга – подборка лучших публикаций за 10 лет, из которой читатель несомненно узнает много нового для себя об Англии и мире. Об особенностях национальной охоты и об интригах в Парламенте.


С мечтой о Риме

Самая долговечная империя за всю историю, Римская империя простиралась от Шотландии до Ливии, от Португалии до Ирака и существовала более 400 лет. С тех пор продолжает жить мечта о Риме, и европейские лидеры во все времена – от Карла Великого до Наполеона и Муссолини – пытались повторить римские достижения и терпели неудачу. Как же римлянам удалось сплотить людей Европы и выковать общую идентичность? И что потребуется для ее возрождения? Написанная одним из самых ярких и эксцентричных английских политиков современности Борисом Джонсоном, бывшим мэром Лондона и нынешним министром иностранных дел Великобритании, полная своеобразия, жизни, интриги, действия и личной оценки, эта книга о Риме – именно та история, которую мы любим, бодрая и страстная.


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.