Фактор аннигиляции - [38]

    Это даст мне то, чего мне на данный момент не хватает: знания того, как аристократия мыслит и чувствует.

    - Так как же насчет этого? В конце концов вы на самом деле ни на чьей стороне, и я уверен, предпочитаете ставить на огонь как можно больше утюгов, - вступил лейтенант.

    «Его домашний вельможа, - подумал Джандрак с оттенком отвращения к себе. - Умный маленький ублюдок. Хотя он прав, вообще-то. И когда-нибудь в будущем я смогу, если так повернется, извлечь кучу пользы для себя, широко раскрыв весь этот заговор».

    - А потом вы сможете даже заработать себе несколько медалей, передав всех нас властям, - победоносно заявил Кракно.

    Джандрак испуганно поднял глаза. Кракно мягко рассмеялся:

    - Нет, я не читаю мысли. Но в некоторые моменты мне бывает исключительно просто сказать, что люди думают. Кстати, мне нечего особо бояться, если вы попытаетесь всех нас сдать. Наша организация сейчас слишком развилась для этого. Мы сможем справиться со всеми непредвиденными обстоятельствами.

    - Вы все сумасшедшие, - сообщил ему Джандрак. - Революция, освобождение - это все сны наяву. Ради галактики, что, по вашему мнению, вы можете сделать?

    - На это потребуется время, но время придет.

    «На это могут потребоваться столетия, - подумал Кракно. - Я этого уже не увижу: столько не проживу. Но кое-кто из вас, свиней, живущих сейчас, останется и до дня расплаты».

    Джандрак смотрел на него трезвым взглядом, стараясь подхлестнуть свое врожденное чувство превосходства в противовес самонадеянному животному чувству Кракно.

    - Ваши теории кажутся мне несколько запутанными, - высокомерно заявил он, - и, разумеется, они в любом случае очень односторонни. Все, о чем вы говорили внизу, это разрушение. Вы говорите, что уничтожите существующий порядок. Чем же вы его замените?

    - Свободными условиями, когда вся власть принадлежит индивидууму, и никакой власти - государству или закону.

    Вельможа фыркнул.

    - Нелепо! Ведь доказано научно, математически, логически и исторически, доказано всеми способами, что существующая структура общества - единственно возможная в долговременном плане. Даже если она насильно изменяется каким-либо образом, то в течение определенного периода времени она должна вернуться к первоначальному варианту.

    Вряд ли нужно упоминать, что эта теорема была настолько глубоко вживлена в авторизованную доктрину, что Джандрак сам нарушил закон уже тем, что вступил в спор по этому вопросу.

    - С наукой, конечно, не поспоришь, - с сарказмом согласился Кракно. - Даже если соглашусь с тем, что ваши слова истинны, я все равно настроен непримиримо по отношению к классовому обществу.

    Если ненависть - это все, что мне остается, то пусть ненависть будет моим богом. Если я должен буду разрушить мир огнем, так что после этого ничего не останется, кроме запустения, пусть будет так.

    Хоррис Дэйджел вновь наполнил грязную чашку Джандрака. Что-то в словах анархиста невольно взволновало его до глубины души.

    - Вы странный человек, - пробормотал он, качая головой. - Но кое-что я должен знать. Вы заявили, что узнали обо мне с одного взгляда или примерно так. Ладно, я убедился в этом. Но как вы это делаете? Где вы этому научились?

    - Вы бы не поверили, если бы я вам рассказал, - ответил Кракно.

VIII

    Проходили дни, недели и затем месяцы, а ожидаемого вторжения бунтовщиков так и не происходило.

    Король Максим и его окружение вздохнули с облегчением. Но монарх все еще отказывался ослаблять давление. Поток обвинений и преследований не прекращался по мере того, как король давал волю своей ярости от унижения. Для большинства населения Максимилии, не говоря уже обо всем королевстве, время тащилось лениво. Но для некоторых, тех немногих, кто был завязан на политике или подозревался в этом, это было время арестов и казней.

    Грэйму Либеру и в голову не приходило ожидать какого бы то ни было посещения. Он уже собирался ложиться спать, когда в дверь позвонили и вошли четверо полисменов. «Политическая полиция!» - пораженно подумал он, моргая глазами на ордер, который ему предъявили.

    - Вы пойдете с нами, историк Либер.

    Они игнорировали его вопросы; у него не было выбора, пришлось идти. Они также захватили «вещественные доказательства», перетряхнув дом в поисках книг и рукописей, включая объемистый свиток его наполовину оконченной «Истории гражданской войны». Той же ночью он оказался в руках индивидуума, который называл себя прокурором.

    Мужчина с лицом ястреба насмешливо и сердито смотрел на него сверху вниз.

    - Где ваши друзья?

    - Друзья!?

    В ярости допрашивающий заскрипел зубами.

    - Вы отрицаете, что вы член исторического общества?

    - Да нет. Зачем мне это отрицать?

    - Вопросы задаю я. Следовательно, вы также признаете, что являетесь пособником Мурнора Гелакта, президента этого общества.

    - Слово «пособник» я вряд ли здесь употребил бы. Общество занимается чисто научными исследованиями. Мы не принимаем ничью сторону чисто из принципа.

    - Не пытайтесь сбить меня никчемным либерализмом. Близится время, когда любое описание истории, написанное не политической полицией, будет считаться политической изменой, - прокурор покрутил ролики для чтения у себя на столе. На них был свиток «Магнум опус» Либера. - Вы только посмотрите на это! Измена, антиправительственная пропаганда и клевета на короля в каждой строке свитка!