Факиры-очарователи - [14]

Все это, конечно, было передано Аурензебу, который не подал вида, что он недоволен и, по-видимому, покинул этот проект.

В другой раз он попросил у бывшего императора некоторые из драгоценностей, которые, по его мнению, должны были стать украшением его трона. Шах-Еган ответил, что он велит разбить их молотком, если только попробуют взять их у него силой.

— Пусть же он хранит их, — ответил новый император, — и передайте ему, что он может взять хоть все мои бриллианты.

Старый князь был тронут этой скромностью и послал почти все драгоценности, которые у него просили, и приложил к ним письмо, в котором говорил: «Возьми эти драгоценности, носи их с достоинством и постарайся заставить твою семью забыть о некоторых из ее бед».

Читая это письмо, Аурензеб прослезился, и, можно верить, что эти слезы были искренни.

Своим почтением, сдержанностью, вниманием к советам, за которыми он обращался к отцу, он заставил того, если не извинить его, то во всяком случае изменить свое мнение к лучшему.

Правда, когда Аурензеб узнал о близкой кончине своего отца, то все-таки не посмел явиться перед ним, а послал одного из своих сыновей, Шахалама, но тот уже не застал старика в живых.

Властитель Индустана выказал при этой потере самую искреннюю скорбь и ухватился за случай помириться со своей сестрой Еганарой, оставшейся верной отцу.

Аурензеб занимал трон Индустана, который под его управлением достиг наибольшего процветания. А когда он присоединил к своей империи три царства Декан, Кабул и Ассам, то его владения и подданные были многочисленнее римской империи в эпоху ее расцвета.

Государственный доход достигал миллиарда франков, суммы, которой до сих пор не могло достичь ни одно европейское государство. Причем надо принять во внимание, что по нынешней цене денег это составляет ровно четыре миллиарда.

Но преступления, которые доставили Аурензебу трон, ужасны.

Император Шах-Еган назначил Дара, своего любимца, наследником престола. Тотчас же Мурад и Аурензеб восстали против своего отца.

Победоносное войско Мурада и Аурензеба осадили Агру, которая скоро пала под их власть. Раненый при этом Мурад предоставил Аурензебу командование армией.

Тогда Аурензеб задумал проект завладеть своим отцом. Предприятие это было трудное и щекотливое. Укрепленный дворец, в котором жил Шах-Еган, мог выдержать очень долгую осаду, да и вооруженное нападение сына на отца, на монарха, очень популярного в своей стране, могло поставить бунтовщиков в далеко невыгодное положение…

Выманить отца можно было лишь хитростью, но какая хитрость могла провести старого, искушенного в азиатских кознях властителя?

А все-таки Аурензеб решил попытаться. Его посланец явился к императору и начал клясться, что господин его всегда питал к отцу сыновние чувства и был верен ему как самый преданный подданный. Шах-Еган не особенно-то поверил в эти излияния, но все-таки, чтобы выиграть время, он послал к сыновьям дочь свою Еганару с поручением разузнать истинное положение дела.

Прежде всего она отправилась к Мураду, а тот, зная ее привязанность к Дару, любимцу императора, принял ее очень грубо.

Оскорбленная принцесса поспешила усесться в свой планик, но при выходе из лагеря она вдруг встретила Аурензеба, который начал отвешивать ей самые почтительные поклоны, нежно упрекать в том, что она, как будто бы, избегает его, и, в конце концов, убедил ее зайти к нему в палатку.

Там он рассказал ей, как он терзается упреками совести за свой проступок, тем более, что его, мол, заставили следовать за братом чуть не силою, и уверял, что он готов на все, лишь бы загладить свои провинности.

Еганара обрадовалась, думая, что узнает все его секреты, стала допытываться, кто за ее отца или против, на кого из начальников можно положиться и тому подобное. Аурензеб с готовностью отвечал на все ее расспросы.

Прощаясь с сестрою, он уверил ее, что вполне предан отцу и ей, и что не пройдет двух дней, как император увидит у своих ног раскаявшегося сына.

Еганара поспешила передать отцу такие радостные известия, но старый монарх не особенно доверял им, но веря в то, что Аурензеб действительно посетит его, он решил принять все предосторожности. Но он не знал, что в деле измены сын его стоял много выше его самого.

Аурензеб послал ему двойное посольство под тем предлогом, что виновные всегда очень робки, и, чувствуя за собою свою громадную вину, он не решится войти во дворец, прежде чем не позволят его сыну Магомету явиться туда раньше с небольшою свитою.

Шах-Еган был очень уверен в своей ловкости, и, кроме того, объяснение сына было вполне логично, а потому он и разрешил явиться Магомету со свитой.

Магомет явился во дворец и был там принят очень сердечно, но его острые глаза живо заметили искусно спрятанных воинов. Тогда он пошел к самому императору и начал сетовать на недоверие к его отцу, прибавив, что если только сейчас же не уберут войска, то он должен предупредить об этом своего отца и отговорить от посещения дворца.

Старик, жаждавший скорее захватить непокорного сына, согласился на отсылку войска, забывая, что теперь дворец может оказаться во власти Магомета и его свиты.