Фаина Раневская. Психоанализ эпатажной домомучительницы - [7]
Но с годами я не забыла ничего из того, что родилось в те слезные ночи. И иногда из меня выскакивают эти «домашние заготовки» по различным поводам. А вы считаете их афоризмами, родившимися в один момент. Может, и в момент, но когда он был и какими муками сопровождалось рождение, никто, кроме меня, не знает.
Что удивляло меня всегда, так это то, что дразнящим меня все обидные словечки и выражения давались легко. Они буквально на лету придумывали смешные считалочки, стихи и просто фразы, которые били точно в цель, заставляя окружающих смеяться надо мной, а меня — горько плакать. Мне же приходилось долго и трудно шевелить мозгами, чтобы выдавить из себя хоть что-либо. Такое впечатление, что я всю жизнь страдаю запором мысли. Понимание многих вещей доходит до меня с изрядным опозданием.
Помнится, учительница вручила мне медаль с надписью «Лень — мать всех пороков». Это было что-то вроде дурацкого колпака, медаль нужно было носить, чтобы все знали — обладатель ее ленив и нерадив в учебе. Я носила медаль с гордостью, потому что считала ее чем-то вроде награды за героизм. Ну да ежедневное посещение гимназии и было героизмом с моей стороны. Естественно, видя мою гордость медалью, окружающие смеялись надо мной еще больше. Интересно, что сейчас иногда пишут, будто эта медаль была вручена в качестве поощрения. Мол, учительница пожалела ребенка, которого все дразнили. Хотелось бы мне знать, кому таким образом пытаются сделать комплимент — мне или учительнице?
Частенько, вспоминая по ночам свою детскую глупость, я до сих пор плачу от стыда. Такие воспоминания не смешны, а болезненны. От них хочется спрятаться.
Так что с гимназией ничего не вышло. Я так плакала, так умоляла родителей избавить меня от этой пытки, а учителя были столь категоричны в своем мнении о моих способностях, точнее, об их полном отсутствии, что из гимназии меня забрали. Образование я получала дома, ведь дочь Гирша Фельдмана не могла остаться неграмотной недоучкой.
Домоводство и иностранные языки, немного математики, которую я все равно не могла осилить, география… В общем, стандартный набор наук, которые по представлению моего отца полагалось изучить девушке из хорошей семьи. Самое обидное, что родители не слишком интересовались моей учебой. Отец обеспечил наличие преподавателей, исправно оплачивал их титанический труд, но результат его не особенно волновал. Иногда я думаю, что прояви родители больше интереса к моим успехам и неудачам, я училась бы с большим рвением.
А может, и не училась бы. Это сейчас девушка может стать кем угодно. Хоть трактористкой, хоть академиком. А в то время… Ну, могла пойти в гувернантки. Но это же невозможно! Дочь Гирша Фельдмана — в гувернантки! Да и не так уж я любила детей… Что еще? Сестрой милосердия… Одно время меня привлекала эта мысль. Я представляла себя на поле боя рядом с раненым, который стонет: «Сестра, воды… воды…» Но для такой работы я была слишком чувствительна. Ведь далеко не все больные, нуждающиеся в уходе, милые и симпатичные люди. У сестер милосердия должны быть ослиное терпение и чувствительность носорога. Это только кажется, что они такие воздушные и нежные. У меня не было ни терпения, ни носорожьей шкуры.
Знаете, у нас была собака с дивным ароматным именем Букет. Она так пахла! Нет… она воняла. Я забиралась к ней в будку, гладила, обнимала, но запах раздражал. Хотя я изо всех сил делала вид, что он мне совершенно не мешает. Честно признаться, я терпела эту вонь только потому, что Букет никогда не заявлял, что я некрасива или глупа. И мое заикание не вызывало у него смеха. Он любил меня, и я была готова простить его отвратительный запах. Но больные редко любят сестер милосердия, а пахнут зачастую еще хуже Букета.
Да, я знаю, и в те времена женщины работали. Но — какие женщины? Только низшие классы! Работа от нищеты, а не ради самоудовлетворения, самореализации. Прачки, горничные, уборщицы, продавщицы в модных магазинах… Правда, в продавщицы нужно было еще пробиться. В общем, работа унизительная и мало оплачиваемая. И потом, стирать тоже нужно уметь. А что умела я? Вышивать крестиком, да еще и кривобоким… Девушек моего круга воспитывали совершенно не приспособленными к жизни. Собственно говоря, наша приспособленность выражалась лишь в умении удачно выйти замуж, а все практические вопросы должен был решать муж.
А гордость! Это очень, очень существенно. Я, не просто грамотная, но читающая стихи наизусть, плачущая над рассказами Чехова, знающая иностранные языки, тонко чувствующая натура и так далее — и в прачки?! Рядом с простыми бабами, которые вместо подписи ставят крестик?! Нет, они мне нравятся, эти бабы. Я уважаю их тяжкий труд и жалею их несчастные жизни. Но я всегда чувствовала, что способна на большее. Может, это была не гордость, а та самая гордыня, от которой предостерегает Библия, не знаю. Но поверьте, графине, оставшейся без средств к существованию, проще пойти на панель, чем стать прачкой. В качестве шлюхи она может воображать, что мстит всему миру, своему классу, в конце концов. А в качестве прачки нет и такого утешения. Но я-то и в шлюхи пойти не могла — не та внешность. Одно дело — дорогая проститутка для элитного общества, содержанка, дама полусвета. Другое дело — шлюха в рабочем квартале, чьи клиенты неграмотны, дурно пахнут, дурно одеваются и никогда не слышали о Пушкине. Это та же проблема, что и с прачкой…
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Когда промозглым вечером 31 октября 1910 года старшего врача железнодорожной амбулатории на станции Астапово срочно вызвали к пациенту, он и не подозревал. чем обернется эта встреча. В доме начальника станции умирал великий русский писатель, философ и одновременно – отлученный от церкви еретик, Лев Николаевич Толстой. Именно станционному доктору, недоучившемуся психиатру предстояло стать «исповедником» гения, разобраться в противоречиях его жизни, творчества и внутрисемейных отношений, а также вынести свое медицинское суждение, поставив диагноз: аффект-эпилепсия.
Звонок в четыре утра не предвещает ничего хорошего. Особенно если на дворе 1946 год, вы психиатр, а голос в трубке поручает определить, склонна ли к самоубийству опальная поэтесса Анна Ахматова…Теперь у Татьяны Никитиной есть всего несколько дней, чтобы вынести вердикт, а заодно и понять, что будет, если ее диагноз окажется не таким, какого от нее ждут.
По официальной версии Мэрилин Монро покончила жизнь самоубийством. В психиатрии есть даже термин «Синдром Мэрилин Монро». Что же случилось с самой красивой женщиной XX века?Действительно ли постоянные мысли о приближающейся старости, неудовлетворенность работой привели актрису к депрессии, злоупотреблению алкоголем, наркотиками и снотворными? Эта женщина намного глубже созданного ей образа.В один из самых сложных периодов своей жизни Мэрилин Монро посещала психоаналитика. Этак книга — реконструкция тех сеансов и самая честная биография актрисы.