Фаина Раневская. Психоанализ эпатажной домомучительницы - [10]

— Вот что, друг, — Бес стал серьезным. — Кто-то должен тебе это сказать, так пусть уж лучше это буду я. Ты ведешь себя крайне непрофессионально. Что ты мечешься, будто заяц, пойманный в свет фар на дороге? Рассматриваешь эти фотографии… — Бес схватил фотографическую колоду, щелкнул верхним снимком, дунул — и фотографии исчезли бесследно. — Вот ты рассуждаешь о красоте. Ломаешь голову — действительно ли твоя пациентка была некрасива. Ищешь доказательства того, что она была хороша собой. Но ведь отлично знаешь, что это неважно. Красива она была или нет — неважно, важно лишь то, во что она сама искренне верила. А верила она в свое уродство. Причем как внешнее, так и внутреннее. Так что выбрось из головы своих одноклассниц, эти примеры тут не сработают.

— Да я просто пытаюсь понять, что было на самом деле, а что является плодом ее воображения, — смущенно сказал Психолог.

— Что было? Давай я тебе покажу…

Бес негромко хлопнул в ладоши, и яичные шторы на окне приподнялись, открывая невесть откуда взявшийся экран. Резво замелькали титры на неведомом языке, откуда-то послышался негромкий зуд киноаппарата.

…В просторной светлой комнате поднимались шторки будочки кукольного театра. В креслах удобно устроились мужчина с орлиным носом и женщина романтической наружности. Рядом с ними чинно сидели дети — мальчик и девочка. Позади явно хозяйского семейства стояла прислуга: горничные в белоснежных наколках и кружевных передничках, бонна в цветастой шляпке, пожилая женщина, в мягкости черт которой сразу угадывалась няня…

На кукольную сцену выскочил Петрушка и заговорил тонким пронзительным голоском с явственным заиканием. Театральное действие началось.

Зрители не сводили глаз со сцены. В нужных местах раздавался искренний смех, аплодисменты. Когда пьеска закончилась, устроили овацию. При этом из-за театральной будочки вышла черноволосая девочка в белом кружевном платьице с бантиками в непокорно торчащих косичках. Она вспотела от возбуждения, глаза ее блестели. Девочка чуть не плакала от счастья. Зрители продолжали восторженно аплодировать. Девочка неловко раскланялась и убежала обратно за будочку. Аплодисменты не утихали, а глава семейства даже поднялся и аплодировал стоя…

По киноэкрану вновь побежали невнятные титры, Психолог уловил запах перегревшейся пленки. Яичные шторы опустились, и Психолог знал, что если он сейчас вновь их поднимет, то не будет никакого экрана, а только обычное окно, выходящее на стену соседнего дома.

— Ну что, похоже это на нелюбимую дочку? — поинтересовался Бес.

— Ты прав, не особенно, — неохотно признал Психолог.

— А ты заметил, как отец гордился ею? Он же прямо в восторге был от этого представления! А ведь прямо скажем, ничего особенного не было. Нормальное детское творчество. Нормального, хорошо развитого ребенка. Не гения. Подобные представления устраивают дети во все времена в этом возрасте. Правда, не каждому ребенку достается в личную собственность настоящий кукольный театр, но суть-то от этого не меняется, — в когтистых пальцах Беса материализовалась пухлая сигара, и по кабинету поплыл тяжелый дым. Бес с удовольствием затянулся, да так, что сразу половина сигары стала серым пеплом, который, впрочем, немедленно исчез в неведомом направлении. — А этот ребенок еще и заикался. И потом, еще нюанс… Она сама ссылается на описание отца: «Фанечка у нас не красавица, да еще и заикается. Бедная девочка!» — и это выставляет подтверждением нелюбви. А как по-моему, так как раз любовь. Если судить по этой фразе, то отец ее любил и жалел. И, возможно, даже больше, чем старшую дочь-красавицу.

— Ну, в общем-то да… — промямлил Психолог. — Ты бы это… не кури тут особенно. Пациенты запах дыма не любят, даже те, которые сами курят. Они считают, что уж кто-кто, а психолог должен быть свободен от вредных привычек.

— Да не вопрос! — Бес взмахнул рукой, прищелкнул пальцами, при этом между когтями проскользнула вездесущая фиолетовая молния. — Был дым — и нет дыма!

Воздух в кабинете действительно очистился, даже потянуло лесными пряными ароматами, острым и нежным запахом хвои, к которому невесть как примешивались запахи фиалок и полыни.

— Отличная у тебя техника, — похвалил Психолог. — Быстро и качественно.

— Да, — согласился Бес. — Но это не избавляет нас от проблемы.

— Это от какой же? — Психолог демонстративно приподнял брови и переложил бумажку на столе слева направо.

— От твоего непрофессионального отношения к пациентке, — вздохнул Бес. — Мало того, что в твоих действиях полностью отсутствует профессионализм, так ты еще становишься в самую невыгодную в данном случае позицию — Восторженного Поклонника.

— Да нет, ну какой из меня поклонник, — смутился Психолог. — Просто я вырос на ее фильмах. Знаешь, еще в детстве смотрел и восхищался. Какой талант! И какая несчастливая личная жизнь…

— И тебе ее жалко, да? Хочется спасти, защитить от всех бед и невзгод… Так?

— Ну, насчет защитить от всех бед тут я как бы немного опоздал. Но да, жалко! И что с того? Думаешь, если мне ее жалко, так я уже и не профессионал?

— Когда-то ты мне рассказывал про такую интересную штуку, как Треугольник судьбы. Помнишь? Есть три вершины треугольника: Спасатель, Жертва, Преследователь. И стоит только стать в одну позицию, как неизбежно начнешь перемещаться. От Спасателя — к Жертве, от Жертвы — к Преследователю, и так до бесконечности. Если, конечно, не хватит сил переместиться в точку равновесия, которая находится как раз в центре. Кстати, твоя протеже — классический пример человека, бегающего от вершины к вершине такого треугольника. Сначала она — Жертва, ее не любят родители, не понимают окружающие. Затем она — Спасатель. Ну, об этом она тебе еще расскажет… И наконец, Преследователь. Об этом тоже еще расскажет. При всех ее недостатках она — человек честный. Кстати, она тебя с самого начала пыталась поставить в позицию Жертвы, пробуя роль Преследователя. Помнишь ее первую фразу? Вместо «здрасте!». Пока ты видишь в ней только Жертву и жаждешь стать Спасателем. Не станешь ли ты потом Преследователем? И ладно, если твоей Жертвой станет кто-то другой. А вдруг даже и она сама?