Фадеев - [43]
Друзей «по аппарату» не выбирают. Фадеев и Авербах встретились в РАПП не как литераторы, а как функционеры, назначенные на свои должности ЦК ВКП(б). Но то, что люди, подобные Авербаху, сопровождали Фадеева, приносило ему вред, повергая его во всевозможные литературные акции полулитературного характера. Стоило Фадееву увидеть корыстные интересы людей, подобных Авербаху, порвать с ними, как ему становилось ясно, что вся их деятельность не имела никакой литературной ценности.
Что еще отделяло Фадеева от таких людей, так это умение говорить своим голосом, не подделываться под «хоровое» пение и не бояться оказаться лицом к лицу с правдой. Так было после Первого съезда советских писателей, так было после роспуска РАПП (1932 г.). Именно в эти периоды переосмысления своего пути, глубоких переживаний и предчувствий он становился вновь писателем, человеком своей неповторимой творческой судьбы…
В пролетарскую литературную организацию Маяковский был принят единогласно, и, так как эта процедура проходила в том же помещении клуба федерации, где была развернута его выставка «20 лет работы», то он привел на нее своих новых товарищей — Фадеева, Суркова и Ставского — и прошел с ними по всем стендам.
Современники поэта свидетельствуют: почти за три года до этого, в октябре 1927 года, щит с книгами Маяковского стоял в ряду писателей-«попутчиков» на выставке советской литературы, устроенной тогда к десятилетию Октября в доме Герцена на Тверском бульваре, 23. Против «щита» Маяковского размещались на витрине книги пролетарских писателей. Маяковский пришел на выставку. Разгневанный, он взял щит со своими книгами и поставил его в ряд с витриной пролетарских писателей. Устроители выставки заметили перестановку, но ничего не посмели сказать… «20 лет работы» также была выставкой пролетарского, а точнее советского писателя, каким и был поэт с первых дней Октября.
«Литературная газета» сообщила, что «выставка «20 лет работы» Маяковского, намеченная к закрытию 15 февраля, продлена еще на неделю. В день предполагаемого закрытия выставки в клубе писателей состоялся вечер, посвященный Маяковскому, привлекший много почитателей поэта. Помещение клуба не могло поместить всех желающих попасть на вечер».
Собравшиеся вынесли резолюцию: «Просить о присвоении В. В. Маяковскому звания заслуженного поэта республики».
В то время Маяковский был болен. Почти не мог говорить, а потерять голос было для него все равно что перестать писать.
Фадеев говорил: «Это хорошо, что к нам приходит Маяковский, все творчество которого и деятельность за годы революции политически нам близки».
Он же говорил, что спор по творческим вопросам будет продолжаться. Но точно так же был настроен и Маяковский, не собираясь менять свой творческий метод «агитатора, горлана, главаря» — кровный, завоеванный. И о том внятно, сильно говорил. Прежде всего в поэме «Во весь голос».
В те дни, в канун гибели поэта, Илья Сельвинский встретил Фадеева и спросил его:
— Что вы думаете делать с Маяковским дальше?
— А что с ним делать? — удивился Фадеев.
— Да ведь он ради РАПП порвал с самыми лучшими своими друзьями… А теперь что же? Группа поэтов организовалась, а его там нет. Одиночество все-таки.
— Ну, это на первых порах неизбежно! — сказал Фадеев. — А Маяковскому ничего не будет. Плечи у него широкие.
В том самом номере «Литературной газеты», где говорится о вступлении Маяковского в РАПП, Фадеев публикует под рубрикой «Трибуна писателя» заметку «Об одной хулиганской выходке». Это критический отзыв на поэтическую подборку популярного поэта Иосифа Уткина, в особенности стихотворения, громившего писателя Артема Веселого.
Рассказ Артема Веселого «Босая правда» получил отрицательную оценку в партийных инстанциях. Как теперь видно, то была предвзятая оценка необычайно яркого правдивого рассказа писателя о трагической участи многих ветеранов гражданской войны, оказавшихся по воле местных властей без всякой помощи, на краю нищеты.
Под нажимом критических атак, со ссылкой на мнение ЦК ВКП(б) Артем Веселый вынужден был признать рассказ своей серьезной творческой ошибкой. Несмотря на это, поэт Иосиф Уткин, очевидно, побуждаемый инстинктами классовой, правоверной идеологии, наносит повинившемуся автору еще один удар, совершенно бессмысленный и жестокий. Это стихотворение вызвало гнев и горечь у Артема Веселого.
На полях журнальной страницы Артем Веселый написал: «Ишь, чекист нашелся!» — а в редакцию журнала отправил письмо: «…тявкающим на меня из-под воротен отвечаю словами Данте:
Фадеев увидел в позиции поэта опасные симптомы развивающейся болезни — желание отдельных литераторов присваивать себе функции общественных обвинителей — то ли судей, то ли прокуроров. Фадеев пишет: «В № 1 журнала «Молодая гвардия» за этот год помещено 5 новых стихотворений Иосифа Уткина. Стихи эти много хуже тех, которые он писал раньше. Причина этого, на мой взгляд, лежит в том, что прежние стихи Уткина были органичны для него, а эти подогнаны под то, что Уткину и его плохим друзьям и критикам кажется «выдержанной идеологией»…
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.