Фабрика кроликов - [160]

Назавтра она заехала за нами в четыре утра. Мы прибыли на телестудию, где в прямом эфире оживленно побеседовали с Кэти Курик в шоу «Сегодня» – специально для уже проснувшихся жителей Восточного побережья. Без пятнадцати пять мы не менее оживленно побеседовали с Дайаной Сойер в шоу «Доброе утро, Америка». Терри проявлял нездешнее мужество.

Затем последовал шквал интервью для газет и радио. А в пятницу дело приняло совсем уж серьезный оборот – нас пригласили в шоу «Сегодня вечером».

Продюсеры сообщили, что Джей Лено будет брать у нас интервью с подобающим случаю достоинством.

– Впрочем, Джей ведь комик, так что не обижайтесь, если он станет искать повода посмешить публику.

Лено был великолепен.

– Итак, ребята, теперь, когда вы выиграли Суперкубок по раскрытию убийств, – произнес он, и мы напряглись, – вы, наверно, на радостях отправитесь в Диснейуорлд.

Съемочная группа выдала ожидаемый взрыв смеха.

И все же против нашего Терри и Джей Лено – слабак. На вопрос о том, как развивались события после взрыва, изранившего Терри лицо, последний ответил:

– Меня доставили в больницу. Лежу я на каталке, и вот входит доктор. «Не волнуйтесь, – говорит, – я один из лучших пластических хирургов в Лос-Анджелесе и работал со звездами первой величины». – «Это с кем же конкретно?» – спрашиваю. А он отвечает: «С Вупи Голдберг». И тогда я его застрелил.

Вот тут-то и раздался гомерический хохот съемочной группы.

Запись закончилась в шесть вечера, и мы с Дайаной поехали к Большому Джиму – ужинать и смотреть шоу.

После ужина Фрэнки спросил, нельзя ли нам поговорить наедине. Мы пошли в кабинет Большого Джима, расположенный в дальнем конце беспорядочного дома. Стены там были обшиты дешевыми сосновыми панелями, отсылавшими посетителя в добрые пятидесятые. Пол покрывали разномастные куски ковролина, не нашедшие применения в других комнатах. «Все равно у меня башмаки вечно грязные, так какой смысл тратиться на хороший ковер?» – объяснял Джим.

В углу помещался стол, который Джим смастерил из старой амбарной двери, а также пара стальных тумбочек о двух ящиках каждая – лет тридцать назад Джим нашел их на свалке в «Юниверсал».

Четыре книжных шкафа, выкрашенных в темно-зеленый цвет с целью создать впечатление, будто они из одного комплекта, подпирали каждый свою стену; при распределении шкафов по стенам Джим руководствовался одним-единственным соображением – влезет шкаф в отведенное ему пространство или не влезет. Шкафы он забил руководствами по ремонту легковых и грузовых автомобилей, каталогами запчастей, квитанциями и счетами, не уместившимися в тумбочках, и прочим хламом, глядя на который ностальгировал по своей должности бригадира дальнобойщиков.

В комнате пахло пылью, плесенью и старыми башмаками. Видно было, что ни пылесос, ни «Мистер Мускул» не переступали порог папиной берлоги. «Я здесь прекрасно ориентируюсь, – говорил Джим, – а уборщица мне весь мировой порядок нарушит».

Мама придерживалась иной точки зрения: «Даже если пустить в этот бедлам разъяренного быка, хуже не будет».

А мы с Фрэнки любим кабинет Джима. В детстве именно туда мы приходили за сказкой на ночь. В юности именно там раздавили с отцом каждый свою первую бутылку пива.

– Слушай, Фрэнки, сколько же у нас связано с этим логовом!

– И не говори, – отозвался братец. – А знаешь, мне понравилась твоя подруга.

– А я до сих пор под впечатлением от твоей подруги.

– Встреть ты ее пару месяцев назад, был бы о ней лучшего мнения, – заметил Фрэнки. – Пока я не приделал ноги ее пятидесяти штукам, она была сама нежность.

– Ты уж постарайся больше не вляпываться, – попросил я.

– Вот за этим-то я тебя и вызвал на два слова. Брат, ты слыхал о «Клэймор-хаус»?

– «Клэймор-хаус» находится в Монтане. Лечение рассчитано на двадцать восемь дней. Никакого алкоголя, никаких наркотиков. Только игра, – отвечал я. – И не надо делать круглые глаза. Я проверил все реабилитационные центры от Лос-Анджелеса до Токио.

– Можно было и догадаться, – протянул Фрэнки. – Я ведь имею дело с детективом.

– Нет, ты имеешь дело со старшим братом. Заботиться о младших братцах и сестрицах – наш крест. Так что там про «Клэймор-хаус»?

– Я хочу туда поехать. Я готов. Правда, есть одна загвоздка…

– Дай угадаю. Тебе нужны деньги.

Фрэнки рассмеялся. Я тоже.

– Что и требовалось доказать, да, Майк?

– Пакуй чемоданы, я все оплачу.

– Я тебе все верну. Клянусь. – Тут Фрэнки осекся. – Вот черт, кажется, я и на клятвы подсел.

– Фрэнки, ты действительно можешь нас отблагодарить. И знаешь как? Держи в узде свои слабости, пока они не накинули узду на тебя.

– Снова, – уточнил Фрэнки. – Пока они снова не накинули на меня узду. Я просидел с папой и Энджел две недели, не смея носа высунуть на улицу. Знаешь, сколько раз я молил Господа дать мне еще один шанс? Я не упущу этот шанс, Майк. Кля…

Я хлопнул Фрэнки по плечу, прежде чем он в очередной раз поклялся. Хлопок вылился в крепкие братские объятия.

– Пойдем-ка лучше в гостиную и посмотрим меня по телевизору. Ставлю месячную зарплату, что на середине шоу папа скажет: «Ну и скучища! Давайте переключим на Леттермана».

Фрэнки проницательно посмотрел на меня и поднял руки.