Фабрика грез Unlimited - [25]
Я взглянул на иззубренный пролом, сквозь который я свалился в эту комнату во сне, и тут же мне стало абсолютно необходимо рассказать отцу Уингейту о моем странном видении, о моем страхе того, что я умер, о том, как я запер себя в Шеппертоне.
– Отец, вы же присутствовали при моем крушении. Доктор Мириам говорит, что я был под водой не меньше десяти минут. Мне почему-то кажется, что я все еще там, так и не выбрался из самолета.
– Нет, Блейк, вы освободились. – Он держал меня за плечи, очень крепко, почти провоцируя на какие-нибудь ответные действия. – Потому я и закрыл эту церковь. Я не понимал, как это произошло. Но я знаю, что вы пережили аварию. Более того, я почти верю, что вы пережили не смерть, а жизнь. Вы пережили жизнь…
– Я не умирал.
– Поверьте мне, Блейк, я еще вчера почувствовал, что это не вы остались в живых, а мы, остальные, остались в мертвых. Хватайтесь за любой подворачивающийся шанс, даже за самый невероятный.
Я вспомнил автостоянку у клиники, свою почти состоявшуюся попытку изнасиловать Рейчел.
– Вчера, отец, я пытался изнасиловать слепую девочку, сам не знаю почему.
– Я видел, но вы сдержались. Как знать, вполне возможно, что пороки этого мира суть метафоры добродетелей мира грядущего. Возможно, вы сумеете провести всех нас в эти врата. Я и сам ощущал иногда такие ненормальные позывы.
Он смотрел через лупу на обглоданную кость своей летающей рыбы. Я взял с латунного столика бутылку вина, заготовленную для причастия, и повернулся к выходу. Я сделал этого симпатичного, сильно запутавшегося священника своим отцом, еще одним членом сплотившейся вокруг меня семьи свидетелей моей аварии. Я уже видел эти окаменелости. Я отчетливо помнил каждую из этих костей, резко прорисованную лунным светом, падавшим через тот же пролом, когда я лежал на полу среди этих стендов, слушая визгливые вопли птиц, бившихся в сексуальном беспамятстве о колокольню. Я помнил берцовые кости доисторического медведя, помнил череп (лишь отдаленно похожий на человеческий) первобытного антропоида, обитавшего в этой долине сто тысяч лет назад, грудную кость антилопы и кристалловидный позвоночник рыбы – элементы странной химеры, если брать их все вместе. И я помнил устрашающий скелет крылатого человека.
Слева от лабораторного стола стоял мольберт с рисунком, над которым работал отец Уингейт в момент моей аварии, на бумаге сохранились следы подсохших брызг. Пока самолет уходил под воду, он заканчивал этот набросок – реконструкцию обломка крылатого существа, каким стал и я, выплывая на берег. Отчасти человек, отчасти рыба, отчасти птица.
Глава 14
Задушенный скворец
Между могилами пылали цветы; изнемогающие от пыльцы, они объедались солнцем. Пьяный церковным вином, я направился в парк, широко помахивая полуопустошенной бутылкой. За пустынными кортами блестела река – перевозбужденное зеркало, только и ждущее сыграть со мной очередную шутку. Воздух превратился в звенящий желтый барабан. Грузный солнечный свет обременял листву деревьев. Каждый лист был заслонкой, готовой откинуться и показать крошечное солнце, одним из окошек в необозримом, природой созданном рождественском календаре.[5]
Я видел все тот же неистовый свет в глазах оленя, провожавшего меня к клинике, в жидком серебре березовой коры, в бесчувственных стволах мертвых вязов. Но на этот раз я не боялся. Встреча с отцом Уингейтом обогатила меня пониманием, что это такое – чувствовать отцовское доверие, родственное той уверенности, которую я черпал у миссис Сент-Клауд. И священника, и вдовы коснулась моя кровь. Наконец-то я обрел почву под ногами, определенное место в пространстве и времени, именно это сделало воздух звонким.
Я уже не сомневался, что этот свет исходит от меня ничуть не меньше, чем от солнца.
Успокоенный, я подошел к пустой автостоянке клиники. Немногие старики, сидевшие на террасе гериатрического отделения, с интересом смотрели, как я появляюсь из-за деревьев с бутылкой в руке. В воскресенье клиника не работала. А я-то надеялся увидеть доктора Мириам, чтобы рассказать ей о закрытии церкви, – завтра в ее приемной будет не протолкнуться от повергнутых в скорбь прихожан со всем букетом психосоматических расстройств, – а также чтобы продемонстрировать свою новообретенную уверенность.
С бутылкой у рта я читал указатели кабинетов и отделений, перечисление болезней как список конечных станций. Чтобы подбодрить престарелых пациентов, я помахал им бутылкой. Посредством совокупления с ними, с ланью в парке, со скворцами и сороками, я смогу высвободить свет, томящийся за заслонкой от реальности, которую каждый из них носит перед собою на манер щита. Сплавив свое тело с их телами, слившись со стволами серебряных берез и мертвых вязов, я вознесу их ткани до лихорадочной точки истинной лучистости.
Бутылка брызнула осколками у моих ног, излив остатки вина на кроссовки.
Смутно смотрел я по сторонам в поисках, что бы сделать, кого бы встревожить своим мессианским бредом. А за клиникой дети играли на своем персональном лугу, сновали в своем безвременном сне по пылающей светом траве. Большая голова Дэвида плыла среди маков – квадратный воздушный шарик, украшенный образом приветливой образины. Далее Рейчел: с ясной улыбкой бежала она меж кровавых цветов. Джейми едва поспевал за ними с прикрутом на каждом шагу, вскинув лицо, он смотрел на солнце, словно искал в нем свое отражение.
НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 9. /Составление и предисловие Н. Огородниковой; Оформление художника П. Шорчева.
Три сценария Апокалипсиса от Дж. Г. Балларда. Картина первая. Экологическая катастрофа приводит к глобальному потеплению. Мир затоплен водой. Первобытные рептилии и гигантские растения, как тысячи лет назад, восходят на сцену Истории. Голос Разума умолкает под напором инстинктов. Или так – моря покрываются пленкой, не пропускающей воду. Дожди прекращаются, и лицо планеты опаляет жестокая Засуха. И третий сценарий. Прозрачные колючие кристаллы покрывают поверхность Земли, обещая не то новый ледниковый период, не то невиданную доселе эволюцию жизни.
Сорок этажей, тысяча квартир, две тысячи жильцов — это и есть высотка, одна из пяти запланированных в новом жилом комплексе в Лондоне. Полная самообеспеченность, включая торговый центр, салон-парикмахерскую, два плавательных бассейна, спортивный зал и начальную школу для детей — несомненно, это образец будущего, новая социальная структура, дивный новый мир…Вот только начинается что-то неладное — с электричеством, с лифтами, с мусоропроводом… Кто виноват? Виноваты другие — те, кто сверху, те, кто снизу.
Этот номер журнала посвящен 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина.На 1-й странице обложки — рисунок А. ГУСЕВА к повести П. Губанова «Кочегар Джим Гармлей».На 2-й странице обложки — рисунок Б. ДОЛЯ к рассказу С. Гагарина «Горит небо».На 3-й странице обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Э. Корпачева «Мы идем по Африке».
ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИСодержание:4 Урсула Ле Гуин. Вдогонку8 Виктор Гульдан. В плену домашнего дракона12 Фриц Лейбер. Корабль призраков. повесть30 Юрий Синченко. Жизнь вне времени.34 Кит Лаумер. Ночь иллюзий, повесть84 Александр Ерофеев. Лабиринт возможностей.90 Джеймс Боллард. Зона ужаса.
Благополучный и рутинный ход жизни немолодой женщины внезапно прерывается неправдоподобным химерическим событием, в которое невозможно поверить. Героиня и ее семья вынуждены принять невероятное как данность. Создавшаяся вокруг обычной женщины фантасмагорическая ситуация служит фоном, на котором разыгрывается настоящая жизненная драма, в которую вовлечены близкие ей люди. Это роман о мужестве, силе духа, стойкости людей в невыносимой ситуации, когда единственный выход — это вести себя достойно. Содержит нецензурную брань.
«Что я знаю про Комбинат? Не то чтобы много. Мы производим Продукт. Для кого? Странный вопрос. Для тех, кто его потребляет, разумеется. Здесь, в заготовочном цеху, мы занимаемся первичной обработкой сырья и приготовлением полуфабрикатов. Есть ещё склады и транспортный отдел. Водители развозят в фургонах сырьё по всему Комбинату. И, конечно, отдел тестирования. Оказаться там мечтает каждый заготовщик. Скоро туда попаду и я…»Победитель конкурса «Кубок Брэдбери» в номинации «Социальная фантастика».
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
— Это будет твоя последняя и самая важная миссия, — так ему сказали, прежде чем отправить сюда, в самое сердце логова искаженных, свято верящих в то, что за Разрывом Реальности скрывается сам Бог. — Выполнишь ее, и на этом завершится твоя служба государству, планете и всему человечеству. Сможешь вернуться в собственное исходное тело, отправиться к своей семье, к родным, что ждут тебя дома, и спокойно прожить с ними долгую и счастливую жизнь, ни в чем не нуждаясь. Нужно только остановить искаженных — не позволить им расширить Разрыв, уничтожить их опасные машины, повреждающие ткань реальности.
Про этот роман нельзя сказать, что я его «сочиняю», потому что строки как бы сами собой всплывают в моей памяти. Может я уже писал их когда-то? И вот подумал, друзья, почему бы не пригласить вас в свидетели этого процесса, и писать прямо у вас на глазах, в реальном времени, с продолжением. Мне не страшно писать сразу набело, потому что я знаю, этот Роман уже написан мною где-то «там». И я сейчас просто вспоминаю и пересказываю его вам. Андрей Шипилов.
К середине третьего тысячелетия человечество создало прекрасную и великую цивилизацию. Это мир парящих городов, домов-флоотиров, искусственных экзопланет, способных подобно межзвездным крейсерам лететь к границам вселенной, и грозных союзников. На Земле каждый человек может воплотить свою мечту или просто вести жизнь, полную удовольствия, но люди все равно находят возможность потерять надежду или совершать одну ошибку за другой. Пока планетарные власти сдерживают прогрессорские планы радикалов, уставший от службы генерал-майор Никита Ларский расследует запутанное убийство, в котором обвиняется пришелец с Дальних пределов.
В 70 лет неугомонный Баллард написал, по выражению рецензентов, «первый необходимый роман XXI века». Пол Синклер, травмированный авиатор, и его жена Джейн приезжают на Лазурный берег в бизнес-парк «Эдем-Олимпия», где Джейн должна занять место Дэвида Гринвуда — терапевта и педиатра, застрелившего в припадке безумия десять человек. Но что заставило его сойти с ума? Какую тайну скрывают зеркальные фасады транснациональных корпораций? И насколько заразна эпидемия насилия?
Энергетический кризис, разразившийся в конце ХХ века вследствие климатических изменений, привел к тому, что Америка обезлюдела. Спустя столетие небольшая группа исследователей из Европы отправляется в экспедицию на заброшенный континент. Они обнаруживают, что большая часть страны превратилась в пустыню, населенную разрозненными сообществами, исполняющими причудливые ритуалы. Экспедиция следует из Манхэттена через сеть отелей «Холидей Инн» и тематические парки и в конце пути сталкивается с удивительной новой силой, сформировавшейся в самом сердце Лас-Вегаса.
Один из самых красивых романов Джеймса Грэма Болларда, посвященных гибели человеческой цивилизации. Глобальное потепление: влажная тропическая жара, огромное багровое солнце, повисшее над горизонтом, гигантские рептилии, неторопливо проплывающие по затопленным улицам давно обезлюдивших мегаполисов... У британцев богатая традиция в области создания романов-катастроф, от Герберта Уэллса до наших дней. Боллард — один из самых сильных английских авторов, отдавших должное этой теме.
В автокатастрофе гибнет известный телеведущий Роберт Воган. Но мало кто знает, что аварийную ситуацию спроектировал сам погибший. И для Вогана, и для оставшихся в живых его друзей, любящих нетрадиционные сексуальные забавы, секс в автомобиле на грани аварии не мог сравниться ни с одним из способов получения наслаждений...