Фабио Капелло. Босс - [51]

И хотя «россонери» пытались не дать умереть мечте Капелло наконец выиграть европейский трофей, вскоре все было кончено. Будучи игроком, Фабио проиграл финал, уступив только один мяч, теперь, когда он уже был тренером, это произошло снова. Человек меньшего масштаба начал бы думать, что его сглазили, что судьба его – никогда не взять в руки величайший трофей европейского клубного футбола. Сам выход в финал никак ни является утешением, когда вы проигрываете. Однажды Капелло объяснял: «Кто-то видит важность в самом участии, но это не по мне. Это верно для Олимпиады, чтобы попасть на нее, вам уже нужно чего-то добиться. Когда у вас на руках выигрышные карты, вы обязаны побеждать».

После того как критики увидели, как Капелло не воспользовался прекрасной возможностью взять титул, они перестали быть снисходительны. В том, что случилось, особенно часто обвинялась атакующая линия Капелло. Фабио не обращал на это особого внимания. Он не потерял веры в Массаро. Не был он и настолько слеп, чтобы не видеть блестящего разрушительного таланта Десайи. Из того поражения родилась идея построения команды образца 1993 – 94 годов. Но для ван Бастена героический рывок к победе в Мюнхене оказался последним. Сколько бы сил и времени ни вкладывал он в попытки восстановить прежнюю форму в последующие месяцы и даже годы, он так и не смог выйти еще раз на поле ни в составе «Милана», ни в составе какой-нибудь другой команды. Ван Бастен никогда не обвинял Капелло за преждевременный крах своей блестящей карьеры. Он говорил мне много лет спустя, в Амстердаме: «Я никогда не таил злобы на Капелло, никогда не думал, что ему не следовало бы выставлять меня на финал, наоборот, я был разочарован только тем, что он заменил меня, когда играть оставалось еще пять минут!»

К тому времени, как команда собралась на следующий сезон, остальных голландских звезд тоже надо было исключить из расчетов, по крайней мере, временно. Раздраженный Рууд Гуллит уехал в «Сампдорию», поэтому у Даниеле Массаро и Деяна Савичевича появился шанс повысить свою значимость в передней линии, больший, чем был бы в другом случае. Тем не менее взрывной Савичевич каждый раз, когда не попадал в состав, пререкался с Капелло, как раньше.

«Я и Даниеле довольно много играли в атаке, но в первую половину того сезона, для меня – второго сезона в «Милане» – все же недостаточно, – вспоминает Савичевич. – Я мог бы сказать, что мои препирательства с Капелло продолжались примерно 18 месяцев, начиная практически с моего прибытия в команду. Он был человеком, который мог поругаться с тобой, а затем простить, и это не было секретом, однако не буду утверждать, что так он поступал со всеми».

Капелло сам подтвердил это мнение о себе, в 2009 году в интервью журналу Marie Claire Italia: «У меня до сих пор остаются безобразные местами воспоминания о конфликтах в раздевалке, но все обострения отношений обычно исчезали без следа через пару часов, я не тот человек, чтобы таить на кого-нибудь злобу».

Массаро часто озадачивали собственные непопадания в состав, хотя он всегда умел контролировать свои эмоции лучше, чем остальные. Он вспоминал: «Многих из нас расстраивало то, что они играют меньше, чем хотят, и я не был исключением. Капелло мог поставить меня на игру, я выходил на поле, забивал гол, а в следующем матче вновь оказывался на скамейке запасных. Однако игроки знали, что у тренера есть работа, которую нужно делать, и я терпеливо продолжал трудиться и в конечном итоге заработал свое место в стартовом составе».

То же сделал и Марсель Десайи, который перешел в «Милан» из «Марселя» в ноябре 1993 года. Трансфер в 4,5 миллиона фунтов, без сомнения, помог президенту «Марселя», Бернарду Тапи, в кризисной ситуации, возникшей на фоне коррупционного скандала. Тапи, однако, было больше причин для волнения, чем деньги, поскольку в результате скандала, причиной которого был он сам, Тапи попал в тюрьму. В то же время Капелло был благодарен Берлускони за «щедрость» даже больше, чем Тапи, поскольку он разглядел в Десайи некоторые черты того человека, которого всегда высоко ценил – самого себя.

Десайи никогда не забудет первой тренировки, проведенной им в «Милане». Непредсказуемый Фабио решил, что Марсель будет больше действовать в середине поля, где должен был разрушать атаки, а не выступать в сердце собственно обороны. И все это он должен был делать под пристальным взглядом Капелло, который внимательно следил за новым приобретением команды во время его первой утренней тренировки. Марсель вспоминает: «Я никогда не чувствовал большего давления, чем в первую свою тренировку в «Милане». Я постоянно чувствовал на себе взгляд Капелло, отслеживающий каждое мое движение, не отвлекаясь ни на что другое. Я понимал, что должен показать все, что умею. И не только во время первой тренировки, но и во время всех последующих, потому что вы всегда должны были доказывать ему, что являетесь тем самым человеком, которого он может выбрать в первую очередь».

Десайи справился с давлением, а также и с иногда поднимавшимся в нем протестом, потому что знал, что Капелло превратит его в футболиста лучшего, чем он был. «Могу сказать, что вряд ли мне когда-либо удавалось встречать тренера, который так хорошо понимал бы меня, – добавляет Десайи. – Если он и кричал на меня, то всегда делал это приватно, без посторонних глаз». По иронии, именно публичные головомойки могли бы уберечь Десайи от шуток товарищей по команде, которые решили, что он становится «учительским любимчиком». Десайи объяснял: «Мои коллеги часто шутили над тем, что я стал его любимым игроком, а я думаю, это потому, что он увидел во мне нечто похожее на того футболиста, которым был он сам. Когда он играл, он был жестким полузащитником, знавшим, что его техника не граничит с искусством. Возможно, он был также довольно суеверным. Он дал мне майку с номером восемь, я унаследовал ее от Райкарда. Перед каждым матчем, когда мы выстраивались перед выходом на поле, он слегка хлопал меня по спине, подчеркивая значимость номера, который я на ней ношу».