Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик - [59]
Но ни в теории, ни на практике последовательным романтиком он не был. Характерно следующее его заявление в середине 1840-х гг., когда бои классицистов и романтиков давно отшумели: «Хотя мы вовсе не принадлежим к безусловным приверженцам классицизма, однако ж крайне сожалеем, что романтическая школа не может до сих пор дойти до той чистоты и вместе с тем до той величественной простоты языка и слога и до того благородства в характерах и приличия в действиях, какими отличаются классические произведения. Романтические трагедии заманчивее завязкою, дают более простора действию, сильнее развивают страсти и глубже проникают в чувство ‹…›, но иногда, для ближайшего столкновения с природой, жертвуют изящным вкусом»[456].
Причина подобной непоследовательности заключается в том, что Булгарин ориентировался на третье, гораздо менее изученное направление литературы – так называемый просветительский реализм. Для него характерны пристальное внимание к подробностям быта и образа жизни различных сословий, к обусловленности характера человека средой, социальными условиями, идея внесословной ценности личности. Авторы подобных произведений исходят из того, что люди могут избавиться от пороков, посредством воспитания детей и просвещения взрослых, в частности через сатирическое осмеяние человеческих слабостей и недостатков[457]. Ключевые жанры просветительского реализма – плутовской роман, философско-сатирическая повесть, нередко в форме «восточной повести» (Вольтер, «Персидские письма» Монтескьё и т. п.), сатирическая антиутопия (Свифт) и нравоописательный очерк (Дж. Аддисон, Жуи и т. п.). Произведения этих жанров существовали и в русской литературе конца XVIII – начала XIX века, например повесть «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины» М. Д. Чулкова (1770), романы «Евгений, или Пагубные следствия дурного воспитания и сообщества» А. Е. Измайлова (1799–1801), «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова» В. Т. Нарежного (1814), восточные повести А. П. Беницкого (особенно следует отметить его «индийскую сказку» «На другой день» (1809), которую Булгарин не раз упоминал в печати), нравоописательные очерки П. Л. Яковлева, сатиры М. В. Милонова, басни Крылова и того же Измайлова, сатирические стихи А. Ф. Кропотова, с которым Булгарин был знаком и которого не раз вспоминал. В драматургии можно упомянуть «Бригадира» (1769) и «Недоросля» (1781) Д. Фонвизина, «Ябеду» В. В. Капниста (1798), «Неслыханное диво, или Честной секретарь» Н. Р. Судовщикова (1802), «Великодушие, или Рекрутский набор» Н. И. Ильина (1804).
Чтобы продемонстрировать, что Булгарин активно работал в этих жанрах, приведу примеры. На нравоописательных романах и очерках останавливаться не буду, их все, занимающиеся русской литературой первой половины XIX века, хорошо знают, и к тому же они недавно несколько раз переиздавались[458]. Назову его восточные повести: «Милость и правосудие» (1822), «Закон и совесть» (1823), «Раздел наследства» (1823), «Фонтан милости» (1826), «Человек и мысль» (1826), «Правосудие и заслуга» (1826); утопии и антиутопии: «Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в двадцать девятом веке» (1824–1825), «Невероятные небылицы, или Путешествие к средоточию Земли» (1925), «Похождения Митрофанушки в Луне» (1846); философические рассуждения: «Записная книжка профессора здравого смысла в Овейгском университете, Модеста Пациенциуса, или Материалы для “Истории глупостей человеческого рода”» (1828), «Мысли профессора здравого смысла в неучрежденном поныне университете на Мысе Доброй Надежды, Харитона Брандскугеля, о всякой всячине» (1829), «Похвальное слово безграмотным, читанное студентом безграмотности в Ахинее (Атенее тож), на острове Мадагаскаре ‹…›» (1831), «Отрывок из статистических и этнографических записок, веденных глухо-немо-слепым путешественником, во время пребывания его в безыменном городе, лежащем в неоткрытой поныне стране» (1832).
Ключевым для взглядов и литературного творчества Булгарина являлось понятие просвещения. Следуя просветительской концепции, он рассматривал развитие человечества как процесс перехода от варварства к цивилизации, основывающийся на просвещении населения. Правда, это не совсем тот вариант просвещения, представителями которого являются французские энциклопедисты. Те исходили прежде всего из индивидуума, идеи естественного права и теории договорного возникновения государства, а Булгарин придерживался взглядов русских и польских просветителей, которые основную роль в просвещении отводили государству. Они считали, что государство должно содействовать просвещению граждан и их цивилизовыванию, воспитанию нравов[459]. Помимо образования важную роль в этом должна играть литература. Булгарин полагал, что «литература есть умственный портрет каждого народа, а в другом смысле это нетленный памятник его существования»[460]. Она не самоцель, не искусство для искусства, а средство воздействия на общество. Литература воспитывает людей как созданием примеров (запечатлевая память о достойных поступках и людях), так и высмеиванием пороков: «…нам кажется, что ничем нельзя так скоро исправить нравов и обычаев, как оружием остроумной насмешки. Люди большого света и даже среднего состояния более всего страшатся прослыть смешными, и моралист, которому удастся схватить слабые стороны общества и изобразить оные удачно, истребит много дурных привычек, мелких страстей, причуд»
