Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования - [208]

…Рукопись вашу получил и очень благодарю. Относительно порядка помещения вот мои соображения. Имея в виду ваше желание чтоб рождественский рассказ был помещен в декабре, я в уме положил, что "Монашеские острова" лучше перенести в следующий год с января, чтоб и их по-приберечь — то, что предполагалось поместить в нынешнем году (а сего немало), успеем действительно поместить. Теперь вы находите, согласно моему первому мнению, что рассказ удобнее включить в январскую книжку. Не рассечь ли узел, перенеся то и другое на следующий год? Удобно ли, во всяком случае, начать "Остров" в декабре и переносить на другой год[995] — в номер уже очень много набрано, к тому же Достоевский просит пустить "Бесов" возможно больше[996], чтоб в декабре кончить[997]…

Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 275. — Оп. 1. — Ед. хр. 256.

76. А. Н. Майков — Н. Н. Страхову

<С.-Петербург> 12 декабря 1872 г.

…Мещерский[998] назначил по вторникам обеды у себя для Федора Михайловича, Филиппова[999] и меня; вы должны бы были замыкать квинтет, если бы были налицо. Цель — после обеда прослушать готовящуюся для следующего номера его статью и ругать ее до тех пор, пока он ее не выработает. Плодом этого всего можете считать его статью о женском вопросе в одном из последних номеров "Гражданина"[1000]. Три раза он ее переделывал, и статья-то вышла недурна. Вы были бы тут очень нужны, вас часто поминаем <…>

17 декабря

Я забыл отослать письмо когда следует, — и вышло, что могу сообщить вам новость, которая и до вас касается, ибо требует от вас скорейшего возвращения: Градовский[1001] вышел из редакции "Гражданина". Место его занимает Ф. М. Достоевский. По представлении о нем в III отделение граф Шувалов[1002] на письме Мещерского надписал: "Отвечать, что с его стороны согласие", — так что завтра или послезавтра дело оформится и может быть объявлено[1003]. Разумеется, рассчитывается на вас, а именно под вашим главенством устроить библиографию, что, при месте, если вы его не прогуляете[1004], вам будет очень с руки. Тогда и я, пожалуй, напрошусь к вам в сотрудники, т. е. для краткого изложения содержания книг и замечательных статей.

Вот вам новость[1005].

Автограф // ГПБ. — Ф. 747. — Ед. хр. 21.

77. Вс. С. Соловьев[1006] — П. В. Соловьевой[1007]

<С.-Петербург. 1 января 1873 г.>

Дорогая моя, я бесконечно счастлив в эту минуту, — я только что вернулся домой; двенадцать часов ночи; на столе я видел вашу телеграмму, твое письмо и визитную карточку, оборотная сторона которой вся исписана. А взглянул на карточку — и мое сердце так задрожало, что я едва не упал; я прочел, что на ней написано, и с горячими слезами благодарил бога, услышавшего мою молитву. Еще никогда я не был так счастлив — на карточке стоит имя человека, которого я признаю гениальным, перед которым я благоговею, о знакомстве, о дружбе которого я несколько лет мечтал, как о недосягаемом счастье. На карточке стоит: Федор Михайлович Достоевский. Его рукою, написавшею столько дивных произведений, которыми я зачитывался и заплакивался, написано следующее:

"Любезнейший Всеволод Сергеевич, я все хотел вам написать, но откладывал, не зная моего времени. С утра до ночи был занят. Теперь заезжаю и не застаю вас, к величайшему сожалению. Я дома бываю около восьми часов вечера, но не всегда. И так у меня спутано теперь все по поводу новой должности моей, что не знаю сам, когда бы мог вам назначить совершенно безошибочно. Крепко жму вам руку. Ваш Ф. Достоевский"[1008].

О!! Как я счастлив — другие не поймут этого; но ты должна понять, потому я сейчас же сел и пишу тебе. Это случилось вот как: я узнал, что он здесь, и, сам не знаю как, решился — написал ему большое письмо, где вылил всю душу, потому что знал, что он поймет меня. Я слишком хорошо его сам понимаю. Я не ошибся в человеке — он не знает, какой роскошный подарок сделал он мне в день моего рожденья. Вчера мы смеялись, что в "Voix prophetiques"[1009] мне вышло сердце с надписью "Свидание". Гаданье оправдалось. Постоянная греза моя сбывается. Ты не знаешь, какой я дурак, — меня считают холодным и благоразумным, неувлекающимся, а у меня совсем мокрые глаза[1010]…

Автограф // ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Ед. хр. 97.

78. Г. П. Данилевский — А. С. Суворину

<С.-Петербург. 1/13 января 1873 г.>

…Я положительно готов ждать вашего возвращения и поступлю так: сперва дам вам прочесть третью часть романа, и, если вы ее найдете достаточно обработанною, уполномочу вас окончательно переговорить со Стасюлевичем, и если он скажет, что дает, в случае одобрения, 200 рублей серебром с листа (но непременно вперед пусть скажет вам это: "в случае, если потом одобрит"), я немедленно вручу вам три части разом для его просмотра и решения[1011]…

Господа "Русского вестника", не зная о наших переговорах (прошу их держать между нами, пока дело не кончится), — считают, что только и света, что в их окне. Прилагаю сегодняшнюю тираду из передовой статьи "Русского мира"[1012]. Не правда ли, в хорошее соседство меня садят? А по неволе придется туда отдать вещь свою, в случае, если Стасюлевич не даст более ста пятидесяти рублей с листа, уже получаемых мною и Достоевским у Каткова. Иначе не будет предлога оставить этих господ. Да, я нахожу, что плата 150 рублей за вещь, обработанную и с любовью, — недостаточна