Эзотеризм Данте - [13]

Но вот что интересно: продолжительность времени в 13 000 лет есть не что иное, как половина периода прецессии равноденствий, оцененной с ошибкой, превышающей истинную величину лишь на 40 лет, следовательно, меньше, чем на полвека, что представляет вполне приемлемое приближение, особенно когда эта длительность измеряется веками. В действительности общий период реально насчитывает 25 920 лет, так что половина составляет 12 960 лет; этот полупериод и есть «великий год» персов и греков, иногда также оцениваемый как имеющий 12 000 лет, что гораздо менее точно, чем 13 000 лет Данте. Этот «великий год» древних действительно рассматривался ими как во время протекающее между двумя восстановлениями мира, что без сомнения должно интерпретироваться в земной человеческой истории как интервал, разделяющий большие катаклизмы, в которых исчезают целые континенты (и последним из которых было разрушение Атлантиды). По правде говоря, это только вторичный цикл, который может считаться частью другого, большого цикла, но в силу определенного закона соответствий каждый вторичный цикл воспроизводит в более редуцированном масштабе фазы, сходные с теми фазами, которые составляют большие циклы, интегрирующие их. Вообще о циклических законах можно сказать, что они применимы в различных масштабах: исторические циклы, геологические циклы, собственно космические циклы со своими разделениями и подразделениями, еще более умножающими возможности их применения. Впрочем, когда выходят за границы земного мира, то больше нет речи о том, чтобы измерять длительность цикла через буквально понятое число лет; числа тогда принимают чисто символическое значение и выражают скорее пропорции, нежели реальные длительности. Не менее верно, что в индуистской космологии все циклические цифры, по существу, основаны на периоде прецессии равноденствий, с которыми они имеют четко определенные отношения;[77] в этом, следовательно, заключается основное астрономическое применение циклических законов, а значит, и естественная отправная точка всех аналогичных перестановок, допускаемых теми же законами. Мы не можем здесь подробно рассматривать эти теории, но замечательно, что Данте принял ту же самую основу для своей символической хронологии, и в этом пункте мы еще раз можем отметить его совершенное согласие с традиционными учениями Востока.[78]

Но можно спросить себя, почему Данте располагает свое видение в точности посреди «великого года», и можно ли на самом деле говорить в этой связи об его «эгоцентризме» или же для этого были причины другого порядка. Мы прежде всего должны отметить, что если точку отсчета принимают во времени и исходя из этой отправной точки рассчитывают длительность циклического периода, то всегда приходят к точке, которая будет в совершенстве соответствовать той, от которой начинали отсчет, так как само это соответствие между элементами последующих друг за другом циклов обеспечивает непрерывность последних. Следовательно, можно выбрать начало таким образом, чтобы идеально располагаться посреди такого периода; таким образом, будут две разные длительности, одна предшествующая, а другая последующая, которые вместе воспроизведут поистине все обращение небес, поскольку все окажется к концу в положении не идентичном (полагать так — значит впасть в ошибку «вечного возвращения» Ницше), но соответствующим по аналогии тому, в котором они были вначале. Геометрически это можно представить следующим образом: если цикл, о котором идет речь, есть полупериод прецессии равноденствия, и если целый период изображают окружностью, то достаточно провести горизонтальный диаметр, чтобы разделить эту окружность на две половины, каждая из которых будет представлять полупериод, начало и конец которого соответствует двум концам диаметра; если рассматривать только верхнюю половину окружности и провести вертикальный радиус, то он достигнет средней точки, соответствующей «середине времен». Фигура, полученная таким образом, — это знак

 то есть алхимический знак минерального царства;[79] восполненный крестом — это «шар мира», иероглиф Земли и эмблема императорской власти.[80] Это последнее применение символа, о котором идет речь, должно было иметь для Данте особую ценность, а восполнение крестом оказывается имеющим отношение к факту, что центральная точка, в которой он себя помещает, географически соответствует Иерусалиму, представляющему для него то, что мы бы назвали «духовным полюсом».[81] С другой стороны, как антипод Иерусалиму, то есть на другом полюсе, возвышается гора Чистилища, над которой светятся четыре звезды, образующие созвездие Южного Креста:[82] здесь вход на Небеса, как под Иерусалимом — вход в Ад; в этой оппозиции мы находим образное изображение антитезы «Христа страдающего» и «Христа в славе».

С первого взгляда может показаться удивительным, что мы устанавливаем сходство между хронологическим и географическим символизмом; и здесь мы бы хотели дать разъяснение, предшествующее истинному значению, так как временная последовательность во всем том, о чем шла речь, есть только способ символического выражения. Любой круг может быть разделен на две фазы, эти две половины хронологически являются последовательными, и в этом смысле мы их сперва и разделили; но в реальности эти две фазы представляют собой соответственно две противоположные тенденции, дополняющие одна другую, действие которых, очевидно, может быть как одновременным, так и последовательным. Располагаться в середине цикла — это значит располагаться в точке, где эти обе тенденции уравновешены: как говорят мусульманские посвященные, это божественное «место, где контрасты и антиномии примиряются»; это центр «круга всех вещей», согласно индуистскому выражению; или же «неизменяющаяся середина» дальневосточной традиции, фиксированная точка, вокруг которой осуществляется вращение сфер, постоянные перемены проявленного мира. Путешествие Данте осуществляется по «духовной оси» мира; только отсюда на самом деле можно рассматривать все вещи в их постоянстве, потому что оно само по себе отделено от изменения и, следовательно, приобретает синтетический и всеобщий вид.