Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку - [113]

«Поверхностность ведет ко злу, – утверждает Бэланс. – Меня достали все газеты, я понял, что объем информации, который оттуда получаю, не стоит таких усилий. Думаю, из-за подобных вещей страдает все общество. То же происходит практически со всеми музыкальными журналами. Они больше ни о чем не рассказывают – скорее напоминают копии того, чем когда-то были. Это отпечатки самих себя. Вокруг сплошное караоке. Везде. Звездность против целостности и индивидуальности – слишком жуткий спектакль, чтобы в нем участвовать. Конечно, я должен следить за злом, то есть буду покупать глянцевые журналы. Это чистое зло, но они меня увлекают, практически добрый и злой ангел у вас на плечах: купи „Мир интерьеров“, не покупай „Мир интерьеров“».

«Не знаю, в нас ли дело или в загнивании всего вокруг, – добавляет Слизи. – Когда мы жили в Лондоне, ценности, выражаемые большей частью культуры, имели какое-то значение, но после переезда практически утратили его. Такое ощущение, что ценности The Sunday Telegraph и даже более здравых газет вроде The Guardian или The Independent стали поверхностными и мелкими. Не знаю, до какой степени это отражает наши собственные изменения, но я даже перестал подписываться на Wallpaper!» «Потребительское поведение в Лондоне – это способ выжить, – продолжает Бэланс. – Люди покупают журналы, чтобы не скучать в метро или компенсировать дерьмовый день, – все для выживания. И так вплоть до картин Дэмиена Херста, которые тоже всего лишь культурные успокоители. Ребенок плачет? Заткните его картиной Херста. Пусть он на время замолчит».

Дальнейшие гастроли свидетельствовали о продолжении работы Coil над своим образом. Для Бэланса и Слизи это стало вторым пришествием: пара возродилась как странствующие экзорцисты. После тура Shallowness последовала серия концертов Anarchadia. Тайпс в них не участвовал, посвятив время выполнению других обязательств, и его место заняли Клифф Стэплтон с колесной лирой и Майк Йорк с волынкой. Звук получился мощным, насыщенным ревущими кроманьонскими ритмами и осциллирующими потоками, вызывающими в памяти всенощные бдения композитора-минималиста Терри Райли. Музыка была сырой, мрачной, полной земных тайн и импровизаций вкупе с неожиданными старыми вещами из каталога Coil.

По возвращении Тайполсандры они обратились к нерегулярному программированию звука. Воодушевленные переизобретением себя в качестве концертной группы, они запланировали большое европейское турне на октябрь 2002 года. В сопровождении Пирса и Массимо, танцоров, найденных в немецком борделе, они отправились в трехнедельную поездку. Однако чем дольше они находились в дороге, тем слабее были представления. «Мы провели три шоу, которыми остались довольны, – признается Браун. – Гданьск, Стокгольм и Прага. В Стокгольме дали меланхоличный концерт в Fylkingen – такое „кетаминовое кабаре“». Исполняя кавер-версию песни Сонни Боно «Bang Bang», группа использовала местный рояль и старый модульный синтезатор Buchla. Остальная часть выступления содержала композиции, которые Браун называет «более эфемерными», вроде «Are You Shivering?» и «The Universe Is A Haunted House». «В Гданьске мы выступали в старой обветшавшей церкви, – продолжает он. – У нас возникли трудности с организаторами, которые беспокоились относительно содержания шоу. Они боялись, что на сцене могут быть обнаженные мужчины, – здание принадлежало католической церкви и сдавалось под перформансы с соответствующими договоренностями. В общем, если мы выкинем что-нибудь богохульное или неуважительное, организаторы больше не смогут использовать это место и им придется съехать. Церковь там все еще сильна, и довольно странно, что они пригласили Coil, зная, кто мы такие. В результате Пирс и Массимо вышли на сцену, замотав гениталии полиэтиленовой пленкой. Ничуть не хуже, подумал я тогда». «Нам очень нравилось, как в процессе гастролей „The Universe Is A Haunted House“ обретала форму, – продолжает он. – Для нас в новинку импровизированно сочинять музыку, развивая ее постепенно, от вечера к вечеру. В результате получилась сложная вещь, одна из наиболее приятных для исполнения. Слизи создал новые ритмические лупы, Тайпс и я записали новые звуки и фортепианные фрагменты, а Бэланс придумал свою мантру: „В моих глазах жидкое ЛСД“».

Однако на личном уровне гастроли оказались далеки от совершенства. Проблемы Бэланса вернулись, большую часть трех недель он был в запое. Кроме того, скорость, с которой Coil выдавали новые идеи, обернулась против них: группа начала тонуть в собственных замыслах, процесс потерял значительную часть своей спонтанности. Не успели Coil осознать себя в качестве гастролирующей группы, как им пришлось объявить о прекращении концертной деятельности на специальной «лекции» после венского выступления. Бэланс даже не сделал заявления. «Хорошие шоу, безусловно, были, но мы чувствовали общий упадок, – вздыхает Браун. – В будущем Coil станут выступать только с единичными концертами. Нам не подходят гастроли, мы выиграем больше с точки зрения звука, с точки зрения видео и в плане бодрости духа, если сосредоточимся на отдельных шоу. Лично я считаю, что в такой череде выступлений магия, которую мы творили, начала исчезать, возникая лишь изредка и создавая психические изменения в окружающем пространстве, своеобразное вневременное место. Повторение как неотъемлемая часть гастролей – настоящий вампиризм. Возможность вступить в контакт с другой стороной уменьшается из-за усталости, а уникальность может превратиться в банальность».