Эзотерическая астрология - [6]

При описаниях объекта человек земли старается избегать абстрактных категорий и тонких нюансов; ему ближе конкретные понятия и четкие смыслоразличительные термины, по возможности без ассоциативных рядов, с единственным, четко определенным значением. Если ему встретится понятие, смысл которого ему не до конца ясен, он постарается его уточнить, а если это не удастся, будет испытывать дискомфорт. Имея внутри себя словарь однозначно четких значений всех используемых им слов, человек земли подсознательно (а часто и сознательно) считает, что и другие люди понимают все слова точно так же, как и он, и разубедить его в этом чрезвычайно трудно; особенно трудно ему поверить, что есть люди, которые и не стремятся к однозначности, определенности используемых слов и допускают для них множественное и концептуально зависимое значение.

Сказанное относится не только к словам, но и к иным знаковым системам. Например, для человека земли характерен такой вопрос к ближнему: "Что ты хочешь сказать своим выражением лица?" Вопрос обычно задается с раздражительно-обвинительной интонацией, причем упрек относится именно к неопределенности гримасы собеседника, которую человек земли затрудняется перевести в понятные для себя точные выражения. Сам человек земли склонен к достаточно четким, хотя, возможно, несколько лапидарным жестам и гримасам, смысл которых окружающим, по его мнению, должен быть ясен (фактически это может быть и не так).

Речь человека земли чаще всего будет конкретной; он постарается избегать абстрактных категорий, неопределенных выражений, вводных слов и т. п., иногда в ущерб социальным нормам вежливости: например, вместо "я бы хотел" ему естественно сказать "я хочу" — и действительно, что, собственно, означает это "бы"?! Если его собеседник употребляет выражение "в некотором смысле", человек земли уточняет: "А в каком именно?" — и ощутит дискомфорт, если не получит ответа. Он никогда не скажет: "Вы понимаете, что я имею в виду", — наоборот, для него типичны выражения: "Я имею в виду (хочу сказать), что…", "Применительно к нашей ситуации", "Что вы, собственно, имеете в виду?". Человек земли, как правило, недолюбливает эллипсисы (сокращенные конструкции) и склонен злоупотреблять местоимениями ("он", "они", "который"), вместо того чтобы использовать какое-либо выражение, синонимичное основному. Так, фраза из романа: "Проходя по лугу, Василиса нарвала ромашек и сплела из цветов венок" может вызвать у него недоумение: из каких цветов? — ему было бы естественнее и понятнее написать"…и сплела из них венок". Читая абстрактный или неопределенный текст, человек земли или вовсе его не воспринимает ("вода какая-то, ничего понять нельзя"), либо конкретизирует его содержание применительно к своим понятиям и обстоятельствам, нимало не смущаясь неизбежно происходящими при этом смысловыми потерями. Шутки и каламбуры доходят до него не сразу, особенно те, где юмор связан с разноуровневым осмыслением ситуации. Ему совершенно непонятно, что смешного в следующем анекдоте:

— Вась, что вчера в школе не был?

— Голову разбил.

— А почему повязка на ноге?

— Сползла.

Эмоции человека земли, как правило, достаточно определенны; смутные и противоречивые чувства не владеют им долго. Его гнев — это гнев, а радость — таки радость. И хотя смена настроений может происходить довольно резко, для окружающих всегда ясно, в каком именно настроении человек земли находится в данную минуту.

Сопереживает он в той же манере, и поэтому сочувствие другому может его сильно угнетать и вводить в заблуждение, особенно при взаимодействии с человеком воды, чьи внешние, видимые эмоциональные состояния служат лишь фасадом: человек земли воспринимает их гораздо глубже и в прямом смысле. Нередко человек земли в эмоциональном плане производит более приятное впечатление, чем человек воды: он кажется более искренним, хотя, может быть, и несколько примитивным. Преодоление эмоциональной прямолинейности и примитивности — важнейшая внутренняя задача человека земли, и, если ему удается ее решить, научившись воспринимать, переживать и передавать оттенки и полутона, он может стать учителем эмоциональной культуры, умея сделать тонкие, смутные и неуловимые переживания ощутимыми и понятными.

Эмоциональные проблемы человека земли глубже, чем они ему представляются. Тонкий, глубинный аспект его настроений чаще всего от него ускользает или кажется ему слишком эфемерным, чтобы придавать ему сколько-нибудь существенное значение. В то же время именно этот психотип может представлять собой модельный пример для психоаналитического исследования: некоторое полностью вытесненное в подсознание эмоциональное переживание, оставаясь в тени, может сильнейшим образом влиять на чувства человека, делая их не соответствующими внешним стимулам и обстоятельствам. Если это переживание удается обнаружить и, выведя в сознание, нейтрализовать, то волшебным образом сразу меняется весь эмоциональный фон человека — не становясь, однако, от этого менее определенным. Например, если пациент земного типа приходит к психологу с жалобами типа: "Ах, доктор, вы знаете, мне так плохо, так плохо, ТАК ПЛОХО!!!" — то после удачного лечения он приходит к нему с цветами и благодарностью в таком же ключе: "Ах, доктор, вы знаете, мне теперь так хорошо, так хорошо, ТАК ХОРОШО!!!"