Ежевичная водка для разбитого сердца - [14]
Катрин чуть улыбнулась:
– Но ты ведь можешь… и пойти – ненадолго, часа на два, на три, чмокнешь сестру, засвидетельствуешь почтение и – пулей обратно!
– Именно это я ей и предлагал с двенадцати до двух, – сказал Никола. – Решайся на что-нибудь, Жен. Ничего страшного, если ты не пойдешь. Думай о себе, вот и все.
– Да, я ДУМАЮ о себе! Я думаю, что будет со мной, если я не пойду, и схожу с ума.
– Что-то ты легко сходишь с ума в последнее время.
– Имею право, у меня несчастная любовь!
Катрин состроила сокрушенную мину:
– Мы договоривались – только до понедельника, киска. Технически ты права больше не имеешь.
– Как это?..
Я скрестила руки и откинулась на спинку дивана – настоящая карикатура на обиженного ребенка.
– Знаешь что? – сказала Катрин. – Я думаю, тебе надо идти. К тому времени пройдет уже две недели после «событий», ну вот… тебе только на пользу. Час. Максимум. А потом мы привезем тебя сюда.
– «Мы» привезем? Вы поедете со мной?
– Ни за что, – отчеканил Никола, а Катрин в унисон с ним сказала:
– Ну да, конечно, мы с тобой!
Я представила, как впервые после «событий» надеваю цивильную одежду (я не носила «настоящих» брюк после ухода Флориана), как выхожу на свежий воздух, поддерживаемая двумя моими друзьями, как пью вино с видом сильной женщины, смирившейся с судьбой, вызывая восхищение родни и уважение компании подростков, которые увидят в моем стоицизме перед несчастьем признак бесконечной крутизны.
– Может быть, – неуверенно согласилась я.
– Отлично. Вот и начинай одеваться сейчас же.
– Это же только через две недели, Кэт!
– Совершим первый выход. Что-нибудь незатейливое, попрактиковаться.
– Не-е-еет…
– Да. Просто пойдем, выпьем по стаканчику в баре Нико.
«Бар Нико» не был баром Нико уже почти пять лет, но мы продолжали так его называть, как и некоторые завсегдатаи, еще приходившие туда вкусить теплой атмосферы, которую сумел создать Никола и которую у новых владельцев хватило ума поддерживать.
«Ннннне-е-ееееет…»
Я глубже забилась в угол дивана. Если бы я могла, я бы слилась с удобными мягкими подушками старенького Экторпа. Отрадная мысль. Стакан с вином я прижимала к себе – будь у меня под рукой бутылочка с соской, я бы налила в нее вина и сосала…
– Обязательно, – не отступалась Катрин. – Одевайся, идем в бар, выпьем немного и вернемся. Да, Нико?
– Меня-то почему всегда впутывают? – жалобно спросил Никола.
– Потому что тебе это доставляет удовольствие.
– Мне надо за Ноем…
– Группа продленного дня работает до шести. Успеем выпить по стаканчику, а на обратном пути зайдем в школу. Заметано. Пошли! Пошли! Пошли!
Она была невыносима, но устоять перед ней не мог никто. Мы с Никола еще немного поныли. Я с трудом поднялась, ожидая едва ли не услышать треск, когда отдирала себя от дивана, и направилась в свою комнату. Моя одежда лежала в двух так и не распакованных чемоданах. Вернулся ли Флориан в наш дом? Ощутил ли укол в сердце, увидев мой гардероб пустым? А чертова хипстерша уже повесила в шкаф брючки с высокой талией? Я вздохнула, роясь в одном из чемоданов в поисках неизмятого свитера, который и надела с моими любимыми джинсами.
Впервые за без малого две недели я посмотрелась в зеркало. Боже, какая я бледная! Я достала косметичку и принялась «штукатурить фасад»: корректор под глаза, румяна, тушь… Мне казалось, что я не красилась уже много лет. Суетный жест, но мне немного полегчало. Когда вернусь, уберу одежду в комод, пообещала я себе. Вот так, мелкими шажками – к выздоровлению…
Я вышла в гостиную под трогательные аплодисменты Катрин: «Ты прелестна, сердечко мое!» Она обмотала мне шею шарфом, сунула ноги в сапоги и ухватила за рукав Никола. «Да зачем…» – еще ныл он, когда мы вышли на улицу, под холодный сухой ветер.
Миновав перекресток, мы уселись за деревянный столик в золотистом свете убывающего дня. В баре Нико было хорошо, несколько энтузиастов уже пришли пораньше на вечерние посиделки начала недели – молодежь лет по тридцать, веселая и без проблем. Играл под сурдинку старый добрый Боб Дилан, официантка разносила по столикам подносы с колбасами и бутылки перуанского вина. Когда Никола открыл бар десять лет назад, он постарался создать в нем спокойную и теплую атмосферу, которая, он был уверен, понравится многим, кто хочет просто выпить, перекусить и поговорить, чтобы не приходилось перекрикивать музыку. «Старичье», – говорили мы о таких, включая в эту категорию и себя. В Монреале были десятки подобных баров, но Никола нашел и свою нишу, и свою клиентуру. Продав бар, он стал обладателем небольшого состояния.
«Привет, Ник!» – поздоровалась официантка, дружески подмигнув ему. После ухода Жюли у Никола не было постоянной подружки, но девушки не переводились. Его красивые голубые глаза и природная непринужденность очень облегчали ему жизнь в этом плане. «Привет, Мари! – ответил Никола, чмокнув хорошенькую официантку. – Принесешь нам бутылку красного? На твой выбор. И пожалуй, пару кусочков колбасы».
– Сию секунду, – закивала Мари, направляясь к барной стойке.
– Привет, Ник! – крикнул мужчина лет сорока из-за соседнего столика. Со всех сторон неслось «привет, Ник!», когда мы приходили сюда. И Ник со всеми здоровался с той же теплотой и спокойствием, которые царили в этом баре, – его баре.
Элизабет Энн Сэмсон была печальна. Чудес на свете не бывает. Ковбой — не пара для девушки из высшего общества. Только что же делать, если грубоватый Кэд Холлистер, которому, безусловно, нет дороги в элегантные гостиные дома Сэмсонов, — единственный мужчина в жизни Бесс, заставляющий трепетать ее сердце, единственный, ради обладания которым она готова на все?..
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Марине шестнадцать лет – самый интересный и трудный возраст, когда душа живет ожиданием любви. Марина многое отдала бы за свободную жизнь, вот только мама и бабушки, искренне желая ей добра, делают все, чтобы она и шагу ступить не могла, опекают и душат заботой. Марина решает бежать, но не куда-нибудь, а в специальную школу-пансион. Оказавшись там, она понимает, что совершила ужасную ошибку, но исправить что-либо уже сложно. Разве что знакомство с Гаем Вайни может помочь Марине. Пока молодых людей связывает дружба, но, как знать, возможно, она перерастет в более серьезное чувство.
1840 год, Сингапур. После смерти матери маленькая Георгина и ее отец переезжают в дом у моря с прекрасным садом орхидей. Однажды, блуждая в саду, Георгина обнаруживает в потаенном углу раненного в морском бою молодого пирата Рахарио. Помогая ему, она не замечает, как влюбляется, но, едва встав на ноги, юноша исчезает, не простившись. Долгое время Георгина не теряет надежду, что Рахарио вернется. Но вскоре по настоянию отца отправляется к тетке в Европу, где волею судьбы спустя десятилетия их пути с Рахарио вновь пересекутся…
Каждая женщина втайне хоть раз мечтала о том, как она сядет на поезд без обратного билета, вместо того чтобы после напряженного рабочего дня стоять у плиты, мыть посуду и проверять домашние задания. А если это возможно не только в мечтах? Что происходит, когда взрослая женщина сбегает из дома?Мэрибет измотана повседневными делами, работой, детьми, мужем, у которого не допросишься помощи. Она выжата до такой степени, что даже не обращает внимание на внезапный сердечный приступ. Только позже, осознав, что действительно могла умереть, она решает наконец-то позаботиться о себе, а не о других.