Ежедневник - [3]

А может, и я уже? Немножко - того? На этой работе?

Перечитал последние записи. По-моему, мой ежедневник уже превратился в дневник. Смешно до чертиков. Никогда дневников не вел, даже в пятнадцать лет. Девчоночье это дело. Да нет, не дневник. И слово- то мне это не нравится. Просто мысли в голову приходят, и хочется их записывать. И не старик здесь виноват. Сам я дошел. До критической точки. Устал на сумасшедшей работе.

Правда, смешно стало, когда перечитал. Оказывается, я и писать умею. Не в смысле орфографии и пунктуации (с этим-то проблем никогда не было), а в смысле стиля, что ли. Жаль, что, кроме меня, никто не прочитает. Забавно было бы, наверное.

А вот почерк у меня действительно испортился. С детства был материнский - каллиграфический, а стал отцовский - курица лапой. С чего бы это?

22 июля

Я все вспомнил! Боже, я все вспомнил! Я был совсем маленький. В школу еще не ходил. Он жил тогда рядом. А может, и не жил рядом. Просто сидел на скамеечке у нас во дворе. Под старыми тополями. Сколько я себя помню - всегда сидел. На одном и том же месте. И был такой же старый. Ведь старый же был? Старый, клянусь. Чуть ли не тридцать лет с того времени прошло. Ничуть не изменился. Мы в песочнице города строили, а потом в "хали-хало" играли, в "стрелки", в "казаки-разбойники". А девчонки рядом - в "колечко". Правда, в "стрелки" и они с нами играли. И в "хали-хало". И даже в "казаки-разбойники". А мы с ними... Не в "колечко", конечно. Но в "испорченный телефон" играли. И в "сантики-сантики" играли. Один раз даже в "свадьбу" (я папой невесты был, а Лешка Знаменцев - женихом). Вообще, все игры тогда были общими - не так, как в четвертом классе. В седьмом опять объединились. В "дурака" в подъездах - так, чтобы взрослые не увидели. Но тогда старика уже не было. А когда я недавно телефон чинил, и те разноцветные проволочки мне что-то напомнили... Что-то до боли... Конечно, из таких проволочек девчонки себе колечки сплетали. Как там у них? "Колечко-колечко, выйди на крылечко". Потом та, у которой колечко оказалось между ладонями, уходит с водящей в подъезд и загадывают разные виды одной и той же одежды (у одной платье синее в бабочках, а у второй - платье золотистое с кружевами и с оборками), а следующее "колечко" выбирает, какое ей больше нравится. И уходит в подъезд шептаться - с той, чье выбрала. Что-то новое загадывают - для следующей. А мальчишки... Мальчишки в песочнице города строили. И в "казаки-разбойники" играли. И тогда старик еще был.

Он с нами не разговаривал. И конфетами не угощал. А мы его больше всех любили. Натка из третьего подъезда всем на ушко творила, что он добрый волшебник. И как будто бы следит, чтобы злая колдунья детей не украла. А потом Натка, делая страшные глаза, говорила, что колдунья все равно тебя украдет - когда в школу пойдешь. А кого-то - позже. В двенадцать лет. Или в четырнадцать. Но украдет обязательно. А взамен оставит куклу, похожую на тебя. И почти все взрослые - такие куклы. Но если тебя волшебник заметит и полюбит, то найдет даже через много лет и спасет. Но это очень редко бывает. Натка это все говорила таким страшным голосом, что девчонки визжали, а мальчишки смеялись, но на самом деле пугались не меньше девчонок. И потом все, даже те, кто не верил, старались на глаза этому старичку попасться. Улыбались ему. Песок со своих коленок счищали. Старались показаться примерными мальчиками и девочками - такими, какими хотели их видеть родители. Чтобы волшебник их увидел такими, запомнил и полюбил.

И только он (то есть я, конечно! Что это я, художественное произведение начал писать, что ли?!)... И только я этого не делал. А ведь правда, не делал! Во-первых, не верил, а во-вторых... наверное, я и тогда уже был слишком гордым.

А ведь это действительно тот самый старик. Он, он, он тогда сидел на скамеечке. Про него Натка сочиняла сказки. А теперь он стоит на углу у овощного магазина. И смотрит на меня, не отрываясь, своими карими слезящимися глазами. Но как же он мог за тридцать лет нисколечко не измениться?! Или это правда был его папа?

А на картинке в книжке? Или мне эта картинка просто привиделась? Детство... Волшебник... Сказки... Возникла в воображении картинка из книжки - как замещение реальных воспоминаний...

Позвонить матери. Позвонить и спросить, кем был тот старик на лавочке. Она не может не знать. Она была уже взрослой женщиной!

Позвонить? Кому-то еще надо позвонить. Что-то важное.

Ах да! Шеф просил позвонить. Через соседей на меня вышел. Говорит, важное дело. Знаем мы, что это за важное дело. На работу выходить с завтрашнего дня. Некем меня, видите ли, заменить. Пошел он в задницу! Я отпуск взял на три недели. И телефон, значит, не зря отключил.

Надо покормить Феликса. Пусть пока будет Феликсом, потом, может быть, и переименую, если перестанет быть на Феликса похожим. Что, впрочем, вряд ли. Ой, какая большая со бака вырастет! Ничего, как-нибудь справимся. А пока - такой лапушка, на одной ладони умещается. Связался с Рындиным, он говорит: щенков не выкармливал, но котенка слепого приходилось, молоко водой надо разводить. Так пока и будем делать.