Езда в остров Любви - [9]

Неможно мнѣ противной быти нынѣ долѣ:

сама ДОЛЖНОСТЬ уводитъ меня не поволѣ.

Но однако на всегда ради меня здравствуй,

храни твою мнѣ вѣрность, сердце твое царствуи.

Я оцепенѣлъ весь на сіе смотря, и толко памятывалъ я, что АМИНТА меня покидала. Въ протчемъ, въ первомъ устремленіи было у меня на умѣ, чтобъ за нею гнаться, и вырвать ея силою изрукъ ДОЛЖНОСТИ: Но ПОЧТЕНІЕ и ПРЕДЪОСТОРОЖНОСТЬ подбѣжали комнѣ въ тожъ самое время, и мнѣ въ томъ препятіе учинили. Сія ихъ встрѣча нечаянная сперва меня весма огорчила; Но понеже всегда ихъ мнѣ совѣты были зѣло успѣшны, того ради и въ семъ случаи я ихъ неприминулъ послушаться. Тогда пошелъ я въ одну пустыню, которая показалась мнѣ, что она приличествуетъ печалному моему сердцу. Сіе мѣсто со всѣхъ сторонъ окружено многими горами, и куды ни птицы незалѣтываютъ, ни звѣри низабѣгиваютъ; однакожъ тамъ находится одинъ замокъ но средѣ великаго лѣса построенъ, въ которомъ живетъ безвыходно одна ОСОБА всегда въ горести пребывающая; и называется РАЗЛУКА.

Сіе РАЗЛУКУ неможно нигдѣ видѣть, всегда она имѣетъ очи заплаканыя слезами, и слѣдователно весма она худа, суха, и безъобразна; никогда она неноситъ цвѣтнаго платья; всегда одѣта въ чорномъ. А при неи тамъ живетъ безъ отходно ЗАДУМЛИВОСТЬ, которая и сама такъ же очюнь суха, глаза ея ни на что невзіраютъ и смотрятъ на все, а ничего невидятъ. Ничего она непримѣчаетъ, и прилѣжанія ни къ чему неимѣетъ. Что бы она ни говорила, то все не къ стати, и не отвѣтствуетъ почти на все, очомъ у неи спрашиваютъ. Кажется, что она вся сама въ себѣ, и которая всегда бѣгаетъ отъ всѣхъ людей. Паденіе водъ, пріятной ихъ шумъ, и пѣсни птичьи, обыкновенное ея есть увеселеніе. Я великую дружбу учинилъ съ неи, и что она чинила, я все также по ея дѣлалъ. Я розмыкивалъ мою печаль по не объятнои тои пустынѣ, и розговаривалъ толко въ томъ уединеніи, смотря на оную, съ лѣсомъ, и водами, съ Эхомъ и съ источниками; и тако я претерпѣвалъ презѣлныя нужды: Ибо я чювствовалъ всегда въ себѣ великое желаніе, да бы видѣть АМИНТУ, но ни по какой мѣрѣ не могъ желанія моего исполнить. А сіе еще меня паче всего огорчило. Понеже, тамъ время очюнь долго длится такъ что ни въ какомъ другомъ мѣстѣ того неслучается; всякая минута за часъ кажется, и всякой часъ за день, а день за цѣлой годъ. Много тамъ вездѣ попадается СКУКЪ, которыя суть пребезмѣрно великаго возраста жонки очюнь смрадны; Въ проптчемъ нелзя ни по какой мѣрѣ обошлись, чтобъ ихъ невидать: Ибо тамъ ихъ превеликое множество находится. На конецъ нерадъ я тамъ своему животу былъ, потому что уже долѣе невозможно было мнѣ терпѣть такъ жестокаго мученія, и будучи уже почитай при смерти, изложилъ я отъ себя слѣдующія ВИРШИ:

Нынѣ уже надлежитъ, увы! мнѣ умереть:

мои всѣ скорби целбы не могутъ здѣсь имѣть.

Все мое стараніе, чтобъ ихъ облегчити,

неможетъ какъ еще ихъ болше разтравити.

Въ скукѣ, которая всегда меня здѣсь обдержитъ,

могу ли я жить болше? ахъ! умереть надлежитъ.

Радости твои, сердце, пропали безвѣста:

Ибо АМИНТА ушла во вся съ сего мѣста.

Но къ чому вопить нынѣ не имѣя мочи?

отстать отъ всего лучше страшивъ ея очи.

Безъ моей милои, въ неи же вся мнѣ есть утѣха,

ахъ! душа моя рвется страстми безъ успѣха.

Не осталось отъ о моей горячей мнѣ страсти,

какъ раскаянье, скука, печаль, и напасти.

Во всѣхъ моихъ днехъ нужныхъ слабость безконечна,

шлетъ меня скоро къ смерти, что безчеловѣчна.

Долгая, можешли ты изъ сердца, РАЗЛУКА

вынять любви все и память, есть ли ты сторука?

Ахъ! проклята, въ тебѣ ли мнѣ искать помоги:

Ты мнѣ чинишъ, ты, нынѣ смертельны налоги.

Ты отняла АМИНТУ, разговоровъ сладость,

ласковыя привѣты, и всю мою радость.

Но она въ моемъ сердце вся есть съ красотою,

къ умноженью печалей въ мысли есть со мною.

Таковыя то я претерпѣлъ болѣзни, которыми мучитъ разлука! я неимѣлъ тогда никакова другаго утѣшенія какъ толко что отъ времяни до времяни получалъ я писма, которыя мнѣ вручать КУПІДОНЪ мои находилъ способъ.

Но въ сихъ мукахъ неможно бы мнѣ было долго прожить въ свѣтѣ, ежели бы на конецъ АМИНТА избавившися отъ ДОЛЖНОСТИ невызвала меня изъ той пустыни. Тогда тотчасъ всѣ я позабылъ мои скорби и нужды прешедшія, и поспѣшалъ ея увидѣть со всею нетерпѣливностію приличною любовнику; но и для сего ненашолъ я себя щастливѣйшимъ: Ибо я въ такомъ мѣстѣ оную сыскалъ, въ которомъ никто ни когда немогъ имѣть покою.

Тамъ всякъ другъ на друга злится,

нѣтъ почести отцу, брату,

Ни Князь, ниже Царь нечтится;

Всякъ хочетъ биться домату,

всякъ нежелаетъ какъ смерти.

Въ ярости, въ гнѣвѣ, въ подзорѣ,

самъ пропасть, иль друга стерти.

Тамъ нада быть, въ смутѣ, въ ссорѣ.

Сіе мѣсто называется СВОЯКИ. Въ которое я лишъ прибылъ, то тотчасъ увідѣвши около АМИНТЫ многихъ, которыя блѣднѣли съ лихости для моего прибытія, также и недопускали меня съ неи говоріть. А я почювствовалъ въ моемъ сердцѣ великую злобу тайную противъ всѣхъ тѣхъ людей; и понеже казалося мнѣ, что АМИНТА чінила имъ пріятное весма лице, того ради мои КУПІДОНЪ немедленно меня оттуду отвелъ въ палату РЕВНИВОСТИ, которая не въ далекомъ есть разстояніи отъ СВОЯКОВЪ.

Сія палата есть изъ всѣхъ тамъ мѣстъ нанеипріятнѣішая: Ибо РАЗЛУКА и ЖЕСТОКОСТЬ въ половіну немучатъ любовніковъ протівъ РЕВНІВОСТИ. Ненасье всегдашнее, дожжи непрестанныя, и вѣтры силныя чинятъ тамошнее пребываніе наипреіскушнѣішее. Громъ всегда тамъ бываетъ великои, и грозы на всякъ день ужасныя. Воздухъ весма тамъ густой и очюнь темной; тогоради всѣ вещи кажутся двойными. Самая малая тучка въ превеликой страхъ приводитъ, и повсюду много тамъ находится преглубокихъ пропастей, въ которыхъ часто, для непрестанной темноты многія пропадаютъ любовники упадшія.