Эйзенхауэр. Солдат и Президент - [26]

27 мая Эйзенхауэр наблюдал за полевыми учениями в Кенте, которыми руководил генерал-лейтенант Бернард Лоу Монтгомери. Позднее Эйзенхауэр посетил разбор учений, который проводил все тот же Монтгомери. На Монтгомери был полевой плащ, который лишь подчеркивал миниатюрное сложение генерала. Он постоянно хмурился и очень зло смотрел на Эйзенхауэра. По природе своей он был человеком высокомерным, особенно по отношению к американцам, большинство из которых он просто презирал. Пока Монтгомери говорил, Эйзенхауэр прикурил сигарету, не успел он сделать и пары затяжек, как Монтгомери замолчал на полуслове, понюхал воздух, высоко задрав голову, и спросил:

— Кто здесь курит?

— Я, — ответил Эйзенхауэр.

— Я не позволяю курить в кабинете, — сказал Монтгомери твердо.

Эти мелочи не повлияли на оценку Эйзенхауэром Монтгомери. Возвратившись в Штаты, он охарактеризовал его как "решительного, очень энергичного, способного и знающего человека" *18.

За десять дней, проведенных в Великобритании, Эйзенхауэр познакомился с двумя офицерами, с которыми ему в будущем предстояло много общаться. Одним из них был генерал Алан Брук, начальник королевского Генерального штаба. Брук, вспыльчивый ирландец, через всю войну пронес предубеждение против американцев. После знакомства с Маршаллом Брук отметил, что Маршалл "преисполнен собственной значительностью". Брук признал, что Маршалл "приятный человек, с которым легко ладить [вскоре он изменит эту точку зрения]. Но великим его признать никак нельзя" *19.

Мнение Брука об Эйзенхауэре с начала и до конца было одинаковым, причем еще более суровым, чем о Маршалле. Он заклеймил Эйзенхауэра как дружелюбного типа, лишенного стратегического чутья и умения командовать. Сам Эйзенхауэр предпочитал либо говорить о коллеге хорошо, либо вообще не упоминать его; Брука он упоминал очень редко.

А вот с вице-адмиралом лордом Луисом Маунтбэттеном у него сложилась мгновенная и прочная дружба на всю жизнь. Маунтбэттен, молодой, титулованный, красивый, богатый офицер, уже имел большие заслуги перед королевским военно-морским флотом и в отличие от Монтгомери и Брука любил американцев и особенно привязался к Эйзенхауэру. С первой встречи у них установились необычайно доверительные отношения. Кроме личных качеств, их сближала наступательная стратегия, приверженность к идее скорейшей высадки на французском побережье и острый интерес к усовершенствованию десантных судов. Они были согласны в том, что чем крупнее десантный транспорт, тем лучше и что построить их нужно как можно больше. На Эйзенхауэра произвело впечатление и то, как Маунтбэттен организовал объединенный штаб британских сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил, который планировал наступательные сухопутно-морские операции.

3 июня Эйзенхауэр возвратился в Вашингтон. Его огорчило увиденное в Лондоне. Если не считать Маунтбэттена, было ясно, что никто из британского командования по-настоящему не верил в операцию "Раундап", а уж тем более в "Следжхаммер". Очевидно было, что Чейни необходимо менять.

Маршалл планировал назначить на место Чейни Эйзенхауэра. Черчилль сообщил Маршаллу, что Эйзенхауэр понравился британскому верховному командованию, и особое впечатление произвела его приверженность Союзу антифашистских сил. Накануне возвращения Эйзенхауэра из Англии на переговоры в Вашингтон прибыл Маунтбэттен; и Рузвельту, и Маршаллу Маунтбэттен хвалил Эйзенхауэра, сказав, что англичане вполне готовы работать с ним в качестве старшего американского офицера в Великобритании. Начальник штаба военно-воздушных сил Генри Арнольд, который сопровождал Эйзенхауэра на Британские острова, и Марк Кларк, тоже ездивший в Англию, согласились, что Айк должен сменить Чейни. Арнольд передал эту рекомендацию Маршаллу *20.

Но Маршалла едва ли стойло подталкивать. В течение полугода он ежедневно, если не ежечасно, общался с Эйзенхауэром. Он дал ему очень широкие полномочия по немалому кругу вопросов. И Эйзенхауэр ни разу не подвел его. Эйзенхауэр стал его протеже, который демонстрировал замечательную способность думать, как Маршалл, предугадывать его желания, принимать его взгляды и переводить их в действия. Маршаллу нравилась манера, в которой Эйзенхауэр брал на себя ответственность, и, более того, нацеленность Эйзенхауэра на наступление, его спокойная уверенность, что если союзники объединят усилия, то они смогут успешно вторгнуться во Францию в 1943 году. Маршалл также чувствовал, что Эйзенхауэр лучше, чем кто-либо в армии США, сможет наладить отношения с англичанами.

8 июня Эйзенхауэр представил Маршаллу проект директив для командующего европейским театром военных действий (ЕТВД), это название Эйзенхауэр сам придумал для лондонского командования. Эйзенхауэр считал, что "командующий ЕТВД должен обеспечивать абсолютное единство командования", а также организовывать и обучать американские сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы, приданные театру, и, естественно, управлять ими. Эйзенхауэр, передавая проект Маршаллу, просил его внимательно изучить документ, который может сыграть значительную роль в дальнейшем ведении войны. Маршалл ответил: "Я, разумеется, очень хочу прочитать его. Возможно, именно вам и придется воплощать его в жизнь. Если так случится, когда вы можете выехать?" Три дня спустя Маршалл назначил Эйзенхауэра командующим ЕТВД *21.