Эйфория - [6]
В моем представлении Нелл Стоун была старше, пожилой почтенной дамой. Я не читал книгу, сделавшую ее знаменитой, – книгу, после которой при упоминании ее имени в воображении возникали картины сладострастных сцен на тропических пляжах, – но я представлял американскую домохозяйку посреди сексуальных эскапад на Соломоновых островах. А эта Нелл Стоун оказалась почти девочкой с хрупкими руками и густыми волосами, заплетенными в толстую косу.
Мы устроились за маленьким столиком. Над нами нависал мрачный портрет короля.
– Откуда вы сейчас? – спросил я.
– Мы начали в горах, – ответила Нелл.
– В высокогорье?
– Нет, в Торричелли.
– Провели год в племени, у которого нет даже самоназвания.
– Мы назвали его по имени ближайшей горы, – сказала Нелл. – Анапа.
– Будь они покойниками, и то были бы менее скучными, – фыркнул Фен.
– Милые и кроткие, но очень слабые и истощенные.
– Удушающе тупые, хочешь ты сказать, – уточнил Фен.
– Фен почти весь год провел на охоте.
– Это был единственный способ не сдохнуть с тоски.
– А я проводила время с женщинами и детьми в огородах, дававших пропитание, которого едва хватало для выживания деревни.
– И вы прямо оттуда сейчас? – Я пытался вычислить, где и как она умудрилась прийти в такое жуткое состояние.
– Нет-нет. Мы покинули их в?.. – Фен обернулся к жене.
– В июле.
– Спустились пониже и перебрались поближе к вам. Нашли племя ниже по Юату.
– Которое?
– Мумбаньо.
Я о них не слышал.
– Грозные воины, – сказал Фен. – Бьюсь об заклад, могут потягаться с вашими киона. Внушают ужас всем племенам вверх и вниз по Юату. И друг другу.
– И нам, – сказала Нелл.
– Только тебе, Нелли.
Официант принес ужин: мясо, картофельное пюре и крупные желтые английские бобы – ровно такие, каких я надеялся никогда в жизни больше не видеть. Мы жадно набросились на еду и на беседу, упиваясь тем и другим, с набитыми ртами, не заботясь о том, чтобы дослушать собеседника. Мы перебивали друг друга, встревали с вопросами и замечаниями. Громили друг друга аргументами, хотя, пожалуй, они, поскольку их было двое, одерживали верх. Судя по характеру вопросов – Фен о религии и тотемах, церемониалах, способах ведения войны и генеалогии; Нелл об экономике, продуктах питания, системе управления, социальных структурах и воспитании детей, – я сказал бы, что они старательно разделили сферы интересов, и ощутил укол зависти. В каждом письме, отправленном на кафедру в Кембридж, я просил прислать мне напарника, какого-нибудь юного исследователя, только приступающего к изысканиям и нуждающегося в ненавязчивом руководстве. Но все стремились застолбить собственные участки. Или, возможно, хотя мне очень горько это признавать, они учуяли в письмах болотистую слякоть моих идей, застой в работе и держались подальше от этого.
– Что случилось с вашей ногой? – спросил я ее.
– Растянула, поднимаясь в горы к анапа.
– Что, семнадцать месяцев назад?
– Им пришлось нести ее на палке. – Фена позабавили воспоминания.
– Они завернули меня в банановые листья, так что я стала похожа на связанную свинью, которую собираются зажарить к обеду. – Они с Феном внезапно громко расхохотались – так, будто прежде им не довелось посмеяться над этой историей. – Большую часть времени я болталась вверх тормашками. Фен ушел вперед, добрался до места на день раньше, и от него не было ни слуху ни духу. Потребовалось больше двух сотен носильщиков, чтобы перенести наверх все наше снаряжение.
– У меня единственного было оружие, – уточнил Фен. – Нас предупредили, что засады там нередки. Эти горные племена голодают, и всю еду мы несли с собой.
– Должно быть, сломали, – заметил я.
– Что?
– Лодыжку.
– Да. – Она взглянула на Фена – с опаской, как мне показалось. – Полагаю, так.
Я заметил, что она не ест, хотя мы с Феном уже закончили. Еда просто была размазана по тарелке.
За моей спиной грохнулся стул. Пара багроволицых служак схватили друг друга за грудки, вцепились в мундиры, пошатываясь, как подвыпившие танцоры, потом одному удалось высвободить руку, и он стремительно и крепко заехал кулаком в зубы другому. К тому моменту, как их растащили, физиономии обоих выглядели так, словно по ним прошлись садовыми граблями, и руки у обоих были измазаны кровью противника. Шум нарастал, концертмейстер призывал публику еще потанцевать, грянула бодрая музыка. Но никто не реагировал. В другой части зала вспыхнула очередная драка.
– Поехали, – сказал я.
– Поехали? Куда? – удивился Фен.
– Ко мне, выше по реке. У меня полно места.
– У нас тут есть комната наверху, – сказала Нелл.
– Тут вы не уснете. А если они вдобавок спалят здание, у вас и койки не останется. Эти ребята пьют уже пятый день кряду. – Я показал на ее ладонь и на язвочки, что заметил на левой руке: – И у меня есть лекарство для ваших ран. Они выглядят так, словно их вообще не лечили.
Я уже стоял, нетерпеливо ожидая их согласия. Хоп, хоп. Вы нужны мне. Вы нужны мне. Я применил обходной маневр и обратился к Фену:
