Extremes. На пределе - [7]
Часто врачам бывает нелегко решить, как действовать, чтобы помочь больному, — даже когда пациент в состоянии объяснить, что у него болит. Проводя реанимационные мероприятия, когда больной без сознания, тем более когда он умирает, надо постараться представить, что сказал бы этот человек, если бы смог. Это чудовищно сложный момент. Твой человеческий инстинкт призывает пытаться спасать пациента до тех пор, пока остается хотя бы призрачная надежда. Но как профессиональный медик ты обязан рассуждать иначе, принимая в расчет суровую действительность. Обычно в подобной ситуации прогноз бывает мрачным. Даже в случаях, когда удается успешно запустить сердце, существует серьезный риск, что в результате кислородного голодания с мозгом произошли непоправимые изменения.
Однако медики в Тромсё решили рискнуть. Хотя с момента остановки сердца прошло очень много времени, оставался проблеск надежды на то, что глубокое охлаждение защитило и сохранило мозг.
Анестезиолог Мадс Гилберт, руководитель реанимационного отделения, срочно отправил Анну в операционную. Он понимал, что согреть ее будет непросто. Теплые одеяла, отопление в палате — все это вряд ли подействует: чтобы поднять температуру человеческого тела на двадцать три градуса, нужно примерно столько же энергии, сколько для того, чтобы вскипятить десяток электрочайников. Боясь упустить время, Мадс подключил Анну к аппарату искусственного кровообращения — обычно хирурги используют его при операциях на открытом сердце. Если охлажденную кровь выводить из организма, согревать, проводя по трубкам аппарата, и возвращать в безжизненное тело, то температуру можно будет повысить довольно быстро. По крайней мере, так представлялось Мадсу.
Действовали оперативно, не теряя ни мгновения. Через полчаса после подключения к аппарату температура Анны поднялась почти вдвое, до 31 °С. Само сердце теперь прогрелось достаточно, его молекулярные механизмы были готовы к действию. Вначале оно сбоило, не попадая в ритм. Но вот наконец электричество снова стало поступать к мышечным волокнам сердца, а за этим последовали волны сокращений.
Сердце Анны после трехчасовой остановки снова забилось самостоятельно. Первое сокращение удалось зафиксировать с помощью эхокардиограммы.
Однако до окончательной победы было еще далеко. Во время реанимационных мероприятий команде пришлось подключить центральный внутривенный катетер — тонкую трубочку, которую вставляют в крупный сосуд, чтобы вводить в организм жидкость с растворенными лекарственными препаратами. Для чего сначала нужно попасть иглой в сосуд диаметром в несколько миллиметров. Задача непростая, требующая точности, знания анатомии и твердой руки. Мало того, рядом с нужной веной проходит другой сосуд, крупная пульсирующая артерия, и в ваших же интересах, как с ледяной улыбкой внушают вам в мединституте, изо всех сил постараться ее не задеть.
Так вот, спасая жизнь Анны, в суматохе как раз и повредили эту артерию, пролегающую за ключицей справа. И холод попытался отвоевать свои позиции: из поврежденной артерии началось обильное кровотечение, а при низких температурах свертываемость резко снижается. Врачи, изо всех сил боровшиеся за жизнь девушки, поняли, что пациентка истекает кровью и вот-вот умрет.
Чтобы как можно скорее компенсировать кровопотерю и улучшить свертываемость, Анне стали переливать плазму крови, тромбоцитную массу и вещества, повышающие коагуляцию. После этого кардиохирурги решились вскрыть грудную клетку, чтобы изолировать кровоточащую артерию и остановить кровотечение. В результате многочасовой работы нескольких десятков медиков состояние Анны удалось стабилизировать, ее перевели в палату интенсивной терапии.
Но стоило девушке оказаться в палате, как у нее отказали легкие. Чтобы поддержать необходимый уровень кислорода в крови, бригаде пришлось пойти на новый отчаянный шаг, подключив ее к другому аппарату — он позволял насыщать кровь кислородом, минуя легкие. Почки тоже перестали действовать, их функцию также взяла на себя аппаратура.
Чудо все же произошло, и, несмотря на все эти осложнения, Анна сумела выжить. Правда, когда через двенадцать дней девушка впервые открыла глаза, она не могла двигаться: парализовано было все тело ниже шеи. Живая — но не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Осознав свое положение, Анна пришла в ярость и обрушила град упреков на врачей в Тромсё за то, что сохранили ей жизнь. Спасательная операция с вертолетом, реанимация и пребывание в палате интенсивной терапии — все вместе обошлось в сотни тысяч крон. И ради чего — чтобы молодая женщина очнулась и обнаружила, что тело отказывается ей повиноваться. Что ж, мало кто мог надеяться даже на такой исход, учитывая, как сильно она переохладилась и сколько времени провела в состоянии клинической смерти. Стоило ли всем этим людям так биться за ее жизнь? К чему вообще нужно было затевать реанимацию?
Только это — еще не эпилог истории Анны. Тело отказало не навсегда. У нее не было повреждения спинного мозга — основной причины паралича при травмах. Оказалось, что от переохлаждения пострадала периферическая нервная система. Медленно, но верно нервы и атрофированные мышцы начали возвращаться к жизни.
