Европолис - [3]

Вместе с тем в романе Жана Барта все время ощущается призрак Америки. Он продолжает развенчивать миф о богатой, счастливой стране, где нищие эмигранты в мгновение ока превращаются в миллионеров. С конца XIX века в Европе появляется нечто вроде «антиамериканской» литературы. Это «Очерки об Америке» Генрика Сенкевича, повесть Владимира Короленко «Без языка», «Город Желтого Дьявола» Максима Горького, поэма Марин Конопницкой «Пан Бальцер в Бразилии» и многие другие. Среди них и рассказ Мопассана «Мой дядя Жюль». Мопассан наряду с Толстым, Золя и Доде был любимым писателем Жана Барта и, возможно, натолкнул его на мысль о развитии сюжета, намеченного в этом рассказе: возвращение из Америки «богатого» родственника.

Массовая эмиграция в «землю обетованную», где стоит только нагнуться, чтобы подобрать доллар или золото в натуральном виде, породила и «обратный миф»: уж если кто возвращается из Америки, тот непременно богач. Никола Марулис, один из главных героев романа Жана Барта, который вовсе не по своей воле оказался в Южной Америке, а отбывал наказание на французской каторге в Гвиане, естественно, не мог вернуться на родину богачом. Но богатство не грозило и тем, кто ехал туда добровольно и нанимался на работу. «Грустно думать, что восемь недель я проводил железную дорогу для этой непотребной страны. Флибустьерствовал по двенадцать часов в сутки тяжелой киркой и лопатой, вырубая роскошный пейзаж, который был помехой для намеченной линии. Мы работали в болотах, которые издавали такой аромат, как будто лопнула газовая труба… Вечерами разводили костры, чтобы отвадить москитов, и сидели в густом дыму, а часовые ходили с винтовками. Рабочих было двести человек — по большей части итальянцы, негры, испанцы и шведы… Большинство умирало, не протянув и шести месяцев». Это не описание каторжных работ, а «нормальный» труд большинства эмигрантов, как показывает его О. Генри, автор «Королей и капусты», американский писатель, вовсе не склонный к трагическому восприятию жизни.

Но обаяние легенды об американском Эльдорадо настолько велико, что Николе Марулису никто не верит, что он бедняк. В плену у этой легенды оказываются даже высокомерные, никого не признающие представители Европейской дунайской комиссии, а не только скромные родственники Николы. Но, убедившись в конце концов, что он действительно нищий, несчастному Николе начинают мстить, считая, что он всех нагло обманул. Оказывается, что в мире денег нет большего преступления, чем быть без денег. Есть, правда, и другое «преступление», к которому не равнодушен мир, пропитанный буржуазными предрассудками, — это цвет кожи. Дочь Николы, Эвантия, мать которой была негритянкой, за темный цвет кожи оказывается изгнанной отовсюду, хотя раньше, когда все верили, что ее отец миллионер, этот «порок» охотно ей прощался.

Увидев в маленькой Сулине, живущей торговлей, воровством и проституцией, средоточие всех зол буржуазного мира, Жан Барт назвал ее Европолисом, но с таким же правом он мог назвать ее и Американополисом.

Роман Жана Барта вышел в свет в 1933 году, в год смерти Еуджениу Ботеза. И это был его последний корсарский выпад против зла, насилия и бесчеловечности, который останется вечным памятником писателю и человеку, никогда не отступавшему от высоких принципов честности, справедливости, человеколюбия.

Юрий Кожевников

ЕВРОПОЛИС

…там, где древний Дунай

в море теряет и воды,

и имя свое…

ГЛАВА I

Круглые сутки грузились пароходы. Только среди бела дня порт замирал. Под золотым дождем летнего солнца, вся истомленная, природа засыпала. Ни дуновенья ветерка, никакого признака жизни. Земля и вода, люди и животные словно разом впадали в глубокий летаргический сон. Ни одно живое существо не появлялось на раскаленной набережной. Когда солнце достигало зенита, онемевший порт, сияющий под ослепительными лучами, казался среди полуденного зноя мертвым городом, заснувшим благодаря какому-то колдовству, окаменевшим много веков назад, городом-призраком.

Насыщенное парами марево трепетало над волнами, уплывая к горизонту, подобно прозрачной кисее. Вдалеке, на рейде, под фарфоровым небесным куполом, неподвижно стояли на якорях два черных парохода, словно игрушки, забытые на гладкой, ослепительно белой поверхности моря, похожего на разлитую ртуть.

Растянувшись в скудной тени у подножья огромной кучи каменного угля, вповалку спали обессилевшие, черные и полуголые грузчики.

Перед зданием таможни, возле будки, которая отбрасывала некое подобие тени, стоя дремал часовой, опираясь на винтовку.

Кофейня перед пассажирской пристанью пустовала.

Снаружи, под парусом от барки, натянутом вместо тента, были расставлены деревянные столики, покрашенные зеленой краской.

Хозяин кофейни, капитан Стамати Марулис, разомлевший от жары, тоже дремал на стуле, выронив из рук свою любимую газету «Патрис».

Единственный из завсегдатаев кофейни, начальник таможни проделывал курс похудания: чтобы не спать после обеда дома, он регулярно проводил час в кофейне, клюя носом, на котором были водружены очки, и держа на коленях газету «Универсул». В тени под столом повизгивала во сне лохматая собака, а в проволочной клетке, висевшей над дверью, спала канарейка, похожая на золотистый клубочек.