Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия - [107]

Важнейшей характеристикой низших слоев дворянства, будь то испанские идальго, шотландские лэрды или венгерские армалисты, была бедность. Прежде всего по этой причине юридический статус низшего дворянства был достаточно неустойчивым, а угроза его утраты — вполне реальной. Именно бедность повсюду вынуждает дворян в поисках лучшей доли менять место жительства, перебираться из деревни в город, в другую провинцию или даже в другую страну, хотя риск утратить свой дворянский титул при этом, несомненно, возрастал. Бедность же заставляла многих дворян, преодолевая свою сословную гордость, включаться в магнатские клиентелы.

Именно низшее дворянство оказывается ближе всего к границе между привилегированным и податным сословиями. Вообще говоря, в рамках столь крупной и разнородной социальной общности, как дворянское сословие, можно, видимо, провести несколько социальных границ. Хотелось бы обратить внимание на две из них, которые представляются наиболее важными. Это, с одной стороны, уже указанная нижняя граница дворянства и, с другой стороны, внутрисословная граница, благодаря которой в составе дворянства вычленяется наиболее влиятельная его часть. На соотношении этих двух границ мы и остановимся.

Нижняя из них представляется внешне более отчетливой. Она определяется юридически и закрепляется системой запретов по обеим ее сторонам. За ее соблюдением следят и оба сословия, которые она разделяет, и государство. Однако степень четкости этой границы и, соответственно, степень открытости сословия различается не только в разных странах, но и в разных регионах одной и той же страны, и при этом с течением времени не остается неизменной. От того, как именно проводилась нижняя граница, зависели, с одной стороны, численность дворянства и тем самым его удельный вес в обществе и, с другой стороны, характер этого сословия и его влияния.

Хотя в ряде случаев размытость сословных границ делает мало-мальски точные оценки численности и удельного веса дворянства невозможными, однако в целом можно выделить большую группу стран, где дворяне составляли не более 1–2 % населения (классический образец — Франция), и несколько государств, где удельный вес дворянства был — или стал в течение рассматриваемого периода — значительно выше. К ним относятся Испания, Польша и Венгрия. В каждом из этих случаев феномен многочисленности объясняется конкретными исключительными обстоятельствами: юридическим включением в состав сословия много численного промежуточного слоя, который в других странах оставался за его рамками (Польша), оформлением территориальных привилегий в качестве привилегированного социального статуса (Испания). Здесь можно провести и определенную параллель с венгерским коллективным дворянством, которым также пользовались все жители определенных территорий, хотя и не столь значительных, как в Испании. Но если в Испании, как и в Польше, феномен многочисленности дворянства лишь оформляется в XVI в., в то время как корни его уходят в более раннюю эпоху и, в случае с Испанией, в конечном счете связаны с Реконкистой, то в Венгрии причиной стали именно войны XVI–XVII вв., гипертрофировавшие в обществе функцию воина.

Пересечение межсословной границы снизу вверх — аноблирование — было достаточно широко распространено по всей Европе, хотя формы, масштабы и результаты этого процесса сильно варьировали. При всем многообразии форм аноблирования их можно свести к трем: пожалование дворянства, его продажа и узурпация. Общераспространенной тенденцией, хотя, может быть, и не по — всеместной, следует считать сокращение удельного веса пожалований при увеличении числа продаж.

Едва ли не повсеместным было стремление к дворянскому статусу городского патрициата и чиновничества (хотя и в этих кругах получить дворянство стремились все же не все). В то же время аноблирование крестьянства получило распространение лишь в очень немногих странах (как, например, в Венгрии) и каждый раз объясняется исключительными обстоятельствами. Государство всюду пытается поставить процесс аноблирования под свой полный контроль, однако стремление к желанному дворянскому статусу и сопряженным с ним привилегиям оказывается столь сильным, что богатые и влиятельные простолюдины всюду теми или иными способами узурпируют дворянское достоинство, и борьба с незаконным аноблированием далеко не всегда оказывается достаточно эффективной. В ходе этой борьбы государство заставляет значительную часть дворян снова и снова доказывать свои права на привилегированный статус в разорительных тяжбах. При этом по всей Европе заметна вполне естественная тенденция к возрастанию значения письменных свидетельств. Однако всюду роль общественного мнения при доказательстве дворянства остается очень значительной, если не определяющей, а общественное мнение тех городов и селений, где проживали дворяне, фиксирует внимание прежде всего на ведении тяжущимся дворянского образа жизни и, следовательно, на обладании определенным материальным достатком, без которого такой стиль жизни невозможен.

Со временем королевская власть, не довольствуясь выявлением в ходе судебных разбирательств какой-то части узурпаций дворянства (понятно, что другая часть узурпаторов добивается-таки своей цели), начинает в ряде случаев отменять собственные пожалования и продажи, пытаясь «задним числом» ограничить даже и законное аноблирование. В самом общем виде можно отметить широко распространенную тенденцию к относительному «закрытию» дворянства в XVII в. по сравнению с XVI в.: доказательства дворянства становятся более сложными, а контроль государства над составом дворянства и его борьба с узурпациями — более жесткими и систематическими. Очень характерными представляются периодически возникавшие проекты, хотя и не реализованные, составить полный каталог дворянских родов той или иной страны.