Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг. - [20]

Примером такого влияния христианства, о котором вспоминают чаще всего, является контраст между современной ему языческой и христианской литературой III века. Языческая — более утонченная и отшлифованная, но всего лишь пустая и бесплодная, бездуховная имитация классических образцов. Христианская литература того же поколения более груба и менее изящна, зато исполнена духа, бодрости и энергичной жизни. Ей есть что сказать и для чего сказать.

Заканчивая этот обзор, нельзя избежать повторения того, что мы подразумевали в самом начале. Невозможно не осознавать неполноту всякого утверждения о влиянии христианства на цивилизацию. Можно упомянуть некоторые самые очевидные и заметные следствия, но нельзя проследить его роль во всей полноте. Это в первую очередь объясняется тем, что его действие лежит в сфере неслышных и незаметных сил, которые влияют на индивидуальный характер и источники действий, но которые, по сути, не оставляют о себе письменных свидетельств для последующих времен.

Глава 3 Германское завоевание и падение Рима

С введением еще одного элемента четыре главных источника нашей цивилизации слились воедино. Германцы ждали долго. Беспокойное движение их племен в поисках новых земель, охватившее империю в V веке, началось за пятьсот лет до того. Вторжение кимвров и тевтонов в конце II века целое десятилетие держало Рим в страхе, и через полвека Юлий Цезарь нашел возможность начать завоевание Галлии с того, что изгнал уже победное войско германца Ариовиста, оккупировавшего галльскую территорию. Если бы не римляне, захват германцами Западной Европы последовал бы сразу, может, несколько медленнее, чем когда он произошел на самом деле, однако без задержки. Но теперь им пришлось прождать несколько веков, все больше и больше узнавая о чудесах и богатствах вожделенных земель, все больше и больше стремясь обладать ими, стараясь в течение многих поколений отыскать хоть какое-то слабое место, через которое они могли бы пробиться, но римлянам всегда удавалось отбросить их. И вот наконец их время пришло.

Германцы по природе были беспокойным народом, склонным к авантюрам. При том перенаселении, которое существовало на их родине, уже существенно ощущалась нехватка земель для пропитания народа, учитывая их примитивные сельскохозяйственные методы. Именно эта насущная потребность в новых землях для их растущего числа, вне всяких сомнений, и была главной движущей силой их предыдущих нашествий и последующего завоевания Римской империи. Однако первое успешное вторжение, первая длительная оккупация римской территории не была вызвана ни одной из этих причин.

В великое германское королевство готов, основанное Германарихом[47] во второй половине IV века, которое занимало значительную часть Европейской России, простираясь от Дона до Дуная, вторглись гунны. Это был монгольский, или татарский, народ устрашающего вида, умело владевший своей специфической тактикой — стремительной атакой и молниеносным отступлением, не дожидаясь ответного удара, он казался слишком сильным для более цивилизованных готов. Из двух племенных ветвей готского народа большая часть остготов, или восточных готов, покоренных гуннами, вошли в их империю и оставались ее подданными, снабжая воинами их армию, пока, спустя столетие, эта империя не распалась. Вестготы, однако, отступили перед нашествием гуннов и объявились на границе у Дуная, прося защиты у Рима. Им предоставили защиту и переправили на южный берег. Это был опасный эксперимент, но сначала все шло хорошо и, возможно, могло бы и дальше идти хорошо даже при таком большом риске. Но и самый маленький риск слишком велик для государства, прогнившего из-за политической коррупции. Слишком много было возможностей для вымогательства, чтобы облеченные властью лица могли противиться им, и они заставляли готов покупать пищу, которая полагалась им бесплатно, выкупать их заложников и их оружие. Государственная измена, скрыто спящая во всех формах «доктрины добычи» [48], вряд ли могла зайти еще дальше. Из-за жестоких притеснений терпение германского народа, имевшего на руках оружие, вскоре было исчерпано, и его охватило пламя восстания, сметая перед собой все, и, наконец, в самой глубине империи враждебное немецкое племя разгромило римскую армию и убило императора Валента.

Таким образом, пересечение дунайской границы в 376 году нашей эры и битва при Адрианополе в 378 году — это события, которые положили начало длительной оккупации Римской империи германскими племенами.

Так началась эпоха завоеваний, но империя уже была в основном германской. Юлий Цезарь положил начало практике привлечения германских вспомогательных войск в римские армии, и, хотя на первых порах она шла очень медленно, в последующие годы приняла огромные масштабы, пока целые армии не стали германскими и пока целые германские племена под командованием своих местных вождей при сохранении всей своей племенной организации не встали на службу римлянам. Такие племена селили на приграничных землях при условии, что они будут отражать посягательства всех остальных. Даже еще большее количество германцев, если это возможно, ввозилось в качестве рабов. Со времен Мария