Европа и Россия в огне Первой мировой войны - [5]

Германия, внешне потерпевшая весьма скромные изменения в ходе поражения, внутри напоминала бурлящий котел. Акт капитуляции Германии, подписанный в компьенском вагоне, был не только ее геополитической и экономической, но и экзистенциальной катастрофой. Ведь всего лишь за 60 лет германское национальное самосознание совершило невероятный прыжок вверх и оземь, плашмя. Когда в России состоялась коронация нового императора Николая Александровича, кайзер подвел первые итоги стремительного развития: «Германская империя превратилась в мировую империю». Означало это не только сдвиг самоощущения, но вполне реальную промышленную политику — «мировая политика как задача, мировая держава как цель, строительство военно-морского флота как инструмент». Прошло немногим более года, как новый российский император осваивался со своими обязанностями, а фон Бюлов в рейхстаге уже заявил: «Времена, когда немец уступал одному соседу сушу, другому — море, оставляя себе одно лишь небо, где царит чистая теория, — эти времена миновали… мы требуем и для себя места под солнцем».

Однако стратегические цели империи, возникшей, по словам Макса Вебера, как следствие «мальчишеской выходки», выкристаллизовывались более трети века и определялись жаждой самореализации империи в форме мирового господства в экономике и политике как продолжении триумфа нации в области духа. В конфигурировании союзников для нового, имперского этапа своего подъема, у Германии был стратегический выбор. Прежде всего он предполагал определение линии в отношении России.

В 1890 г. эпоха Бисмарка закончилась. Страна, наливавшаяся экономической мощью, подстегиваемая кайзером и новым канцером Л. фон Каприви, ощутила в себе готовность вырвать себе новые трофеи не только в Европе, но и на просторах Африки, Азии, Южной и даже Северной Америки. В 1900 г. Германия захватывает в формате 99-летней аренды полуостров Циндао и соучаствует в подавлении, вместе с Великобританией, Францией, Россией и Японией, «боксерского восстания». В 1900 г. Вильгельм посещает Иерусалим, налаживая тесные связи Германии с Османской империей.

Колониальный азарт всячески пропагандировался, опирался на сеть общественных организаций и прежде всего — на многочисленный Всегерманский союз, включивший в себя первоклассных промышленников и ученых, раскинувший сеть по всей стране и сыгравший огромную роль в теоретическом обосновании необходимости расширения жизненного пространства и раздувании националистической эйфории. Ее, эту эйфорию, заряжают памятью об Аттиле, гуннах и всерьез, устами кайзера, воинственно заклинают: «Вы должны сделать так, чтобы слово „Германия“ запомнили в Китае на тысячу лет вперед». Обращаясь к Китаю, кайзер, очевидно, имел в виду более широкую аудиторию.

Россия практически весь XIX в. благоволила Германии. Несмотря на это и теплые строки многочисленных посланий, у «дяди Вилли» были планы в отношении «кузена Никки». Конфигурация противников оформилась задолго до сараевского покушения — и предшественниками тех, кто отдал приказы о всеобщей мобилизации. Начал плести паутину антироссийского союза Германии с Австро-Венгрией еще Бисмарк, в 1879 г. Спустя три года в него вошла Италия. Истоки русско-французского союза восходят к началу 1890-х гг.

К началу XX в. мир был уже поделен на колонии между ведущими метрополиями. Но вкус к экспансии, вскормленный на чужой крови и легких трофеях, предопределял дальнейшую неумолимую логику действий — борьба за передел колониальных сфер влияния. В Китае Германия натыкалась на интересы Великобритании, Франции, Японии, России. На Ближнем Востоке — Великобритании и Франции, в Африке — Франции, Португалии, Великобритании. В Латинской Америке — Испании и Португалии. На Среднем Востоке — Англии и России. Сближение со Стамбулом вело к германскому контролю над Проливами, что было неприемлемо ни для России, ни для Великобритании. Строительство немцами железной дороги задевало интересы англичан в Персидском заливе и грозило подрывом влияния в Иране и Индии.

Подготовка военных планов и боевые действия Первой мировой войны разворачивались вокруг двух осей, определивших интересы и мотивы, военную и экономическую стратегию и тактику сторон.

Первая ось — доступ к рынкам сбыта и источникам поставок минеральных ресурсов для стремительно накапливавшихся экономической и технологической мощью ведущих стран мира. Как следствие, повышались внешнеполитические амбиции их руководящих кругов. Люди и территории — особый вид ресурсов, хотя в начале XX в. акцент делался в основном на территориях с ресурсами, население рассматривалось только как источник мобилизации. Россия своему военно-политическому руководству представлялась страной с неисчерпаемыми людскими ресурсами (вспомним слова из царского рескрипта от 27 июня 1915 г. о созыве Государственного совета и Государственной думы: «С твердой верой в неиссякаемые силы России я ожидаю от правительственных и общественных учреждений, от русской промышленности и от всех верных сынов родины, без различия взглядов и положений, сплоченной, дружной работы для нужд нашей доблестной армии. На этой, единой отныне, всенародной задаче должны быть сосредоточены все помыслы объединенной и неодолимой в своем единстве России»). Миф о неисчерпаемости людских ресурсов России отрицательно сказывался при планировании военных операций.