Европа и ислам: история непонимания - [58]
Прежде всего, 9 апреля 1449 года ему удалось положить конец так называемому «малому церковному расколу Запада»: антипапа Феликс V спустя десять лет после принятия сана отрекся от него и вновь стал Амадеем VIII, графом Савойским. А четыре года спустя, в 1453 году, на глазах Николая V Константинополь сдался туркам-османам. Последствием стало исчезновение того, что называлось Восточной Римской империей (pars Orientis) более тысячи лет, со времен раздела Римской империи при Феодосии (единство, правда, двусмысленное и непрочное, было восстановлено лишь на период с 1204 по 1261 год). На время понтификата Николая V — как и его преемников Калликста III и Пия II, — пришлись крах Византии, продолжение кризиса внутри Священной Римской империи и турецкие захваты в Европе. Отсюда следовала необходимость крестового похода, который укрепил бы вновь обретенное единство христианского мира (вскоре после окончания раскола завершилась и Столетняя война) и упрочил бы положение папского престола. Понтифик теперь был единственным главой всего христианского мира и все еще обладал нерушимым авторитетом. Говоря о планах новых крестовых походов и об отношениях христианской Европы с Османской империей, можно сказать, что взятие Константинополя открыло и в том и в другом отношении новую фазу, завершившуюся лишь одиннадцать лет спустя, со смертью Пия II. Вместе с этим Папой ушли в небытие проекты нового завоевания Константинополя и — пусть это виделось лишь в теоретической перспективе — возвращения Иерусалима. Впрочем, Николай V и до 1453 года ясно видел нарастание османской угрозы. Ему не требовалось падения Константинополя, чтобы понять: новый призыв к крестовому походу, звучащий в столь драматических обстоятельствах, должен усилить настроения в пользу папского централизма внутри христианского мира. Иными словами, создавалась благоприятная возможность для установления безраздельной власти Пап, к чему стремились понтифики после церковного собора в Констанце, и чему безуспешно пытались противостоять стороннники соборного принципа внутри церкви. Вновь, как случалось не раз со времен IV Латеранского собора (1215), «дело объединения» (causa unionis) и «дело реформы» (causa reformationis) представлялись тесно связанными со «служением кресту» (negotium cruces), причем успех последнего рассматривался как предварительное условие для успеха первых двух. Надо учитывать еще и то, что «дело объединения» казалось завершенным после уничтожения очага сопротивления в виде Базельского собора, а «дело реформы» пока откладывалось на неопределенный срок (sine die) без каких-либо видимых — на тот момент — последствий. То, что последствия для всего христианства все же были, и весьма тяжелые, стало очевидно в последнее двадцатилетие XV века. А в начале XVI века, как хорошо известно, положение еще более усугубилось.
Взойдя на папский престол, Николай унаследовал от своего предшественника Евгения IV многочисленные вопросы, связанные с крестовыми походами, от решения которых тот — по крайней мере, отчасти — пытался уклониться. Фронт противостояния был широк и неоднороден: он тянулся от Балкан до Эгейского моря, участки его проходили в Испании и на юго-востоке Европы. Христианско-мусульманское противостояние породило колоссальную финансово-дипломатическую систему сбора десятин и продажи индульгенций. Для Кастилии в 1448 году Папа снизил до трех флоринов стоимость индульгенции, которую Мартин V оценил когда-то в восемь флоринов, а Евгений IV удешевил до пяти. Королю Хуану II он предоставил право распоряжения денежными сборами на организацию крестового похода против Гранадского эмирата, а в 1453 году поставил под его управление орден святого Иакова. Николай V также смотрел благосклонно на территориальные захваты португальцев в Африке и их атлантические экспедиции, приравняв «распространение веры» (dilatatio fidei) к «защите веры» (defensio fidei). Изданная им 8 января 1454 года булла «Romanus Pontifex» («Римский понтифик») благословляла зарождавшуюся португальскую империю, прославляя деяния инфанта Генриха Мореплавателя. В 1448–1449 годах Папа занялся организацией крестовых походов в Пруссии и Ливонии, обещав их участникам отпущение грехов. Папа проявлял также заинтересованность в полном подавлении гуситского движения и ересей вообще. Подтверждением тому может служить его благосклонность к таким инициативам, как основание в 1450 году в Болонье «Ордена Креста» германским инквизитором Конрадом.
Однако Николай не выказывал чрезмерного желания возобновить военные действия против османских турок: слишком свежа была память о неудаче под Варной. Зато венгерский регент Янош Хуньяди, албанец Скандербег (несмотря на свою притворную покорность) и мистрский деспот Константин Палеолог были полны решимости вести борьбу с мусульманами, пусть даже их победа в тот момент казалась полной, и лелеяли мечты о реванше.
Хуньяди был особенно нетерпелив. О своем решении он сообщил папскому двору письмом в сентябре 1448 года, после чего вышел из Белграда и совершил стремительный марш через Сербию. Скандербег, подписав с Венецией особое соглашение и заручившись ее поддержкой, присоединился к новому предприятию. Папа же отделался общими обещаниями, не предприняв никаких серьезных шагов, но зато с лихвой снабдил венгерского регента индульгенциями. Венгерские войска, усиленные албанским и валашским контингентами, встретились с армией султана Мурада II 17–19 октября 1448 года на том самом Косовом поле, которое уже однажды, в 1389 году, оказалось для сербско-венгерской армии роковым. Второй день битвы на Косовом поле подтвердил недобрую славу этого места: под залпами османской артиллерии и натиском янычар репутация Хуньяди как выдающегося стратега была погублена навсегда.
В книге раскрывается глубинная предыстория рыцарства как социального и историко — культурного явления, а также рассматриваются ее технологические и военные аспекты. Прослеживается формирование идейно — религиозной концепции рыцарства, его самосознания и социальной технологии.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Массимо Монтанари (р. 1949) — историк-медиевист, специалист по истории питания, преподаватель Болонского университета и единственного в своем роде Университета гастрономических наук, в своей книге прослеживает эволюцию традиций питания в Европе с III по XX век. От хлеба и оливкового масла древних римлян и греков, куска мяса на костре варвара до современных консервов и фаст-фуда; от культа еды в мифах и эпосе, от тысячелетнего страха перед голодом к современной боязни переедания… История питания, настаивает М.
Известнейший французский медиевист рассматривает Средние века прежде всего с точки зрения складывания европейской идентичности. Именно в эту эпоху, которая заслуживает самого пристального к себе отношения, сформировались основные черты знакомой нам Европы. Само понятие «Европа» встречается уже в документах VII века, а первая попытка ее объединения восходит к следующему столетию. Далее, на протяжении всего Средневековья, складывались отличительные особенности Европы как особой социокультурной общности, объединенной христианскими ценностями, и возникали первые ростки общеевропейского самосознания.
Массимо Ливи Баччи, профессор Флорентийского университета, сенатор, президент всемирной ассоциации демографов, в этой книге прослеживает эволюцию народонаселения Европы, начиная с XI в. н. э. — с самых ранних времен, о которых существуют достоверные данные. Автор анализирует основные причины, определившие периоды демографического роста, спада и возобновления роста населения континента за прошедшую тысячу лет: природные и продовольственные условия, эпидемии чумы и холеры, войны, миграции, изменение отношения к браку, прогресс медицины.