Европа - [51]
II.
«Можно ли употреблять в журналистской речи без кавычек или какого-либо иного способа дистанцирования слова военного жаргона - зачистка, зеленка? Почему?»
Коротко и внятно ответила про зачистку тринадцатилетняя алтайка Гита из Чемала - «звучит неприятно». Почувствовала, что про людей, кем бы они ни были, про их мозги, размазанные после зачистки по стене, нельзя говорить так запросто - не в боевой обстановке с ее особым обиходом, а с общего для всех телеэкрана.
И одиннадцатиклассница (исправившая шесть депутатских фраз из тринадцати - немало для девицы из села на краю России, близ границы с Китаем и Монголией; и не одна она такая в Чемальской школе) про оба слова выразилась определенно: «Жаргон вообще неуместен в газетах».
«Считаете ли вы правильным (с точки зрения русского языка) использование слова "расстрел" в часто встречающемся в современной журналистике, а также в интернетовских дискуссиях выражение "расстрел парламента" применительно к событиям в Москве 3-4 октября 1993 года? Поясните то или другое свое мнение».
Восьмиклассники Чемала: «Нет. Я так не считаю. Потому что в эти годы был переворот. А слово "расстрел" там неприемлемо». «Неправильно использовать такое слово в переносном значении, потому что можно найти более подходящие слова». «Я считаю, что использование слова "расстрел" очень даже правильно! Ведь само слово говорит за себя - убить человека». Денис Шакин написал со взрослой мужской определенностью: «Если сказал "расстрел", должен доказать, что так оно и есть. Я думаю, неправильно».
В Якутске уже знакомая нам Маша Барабанова - «…Невозможно расстрелять весь парламент». Вот оно, ответственное отношение к языку. И множество школьников - от села Чемал до Якутска и Томска - всерьез рефлектировали над словом, в отличие от взрослых дядей-журналистов; многие предлагали «обстрел» вместо «расстрела»: «Более правильным было бы использовать выражение "обстрел здания парламента"»; «…Это не всегда правильно. Например, можно сказать ""стрельба по зданию парламента"", "обстрел Парламента". А слово "расстрел", по моему мнению, более приемлемо к живым существам»; девятиклассница из якутского села Тулагино: «Я считаю это неправильным, потому что это очень страшно».
Не успело притупиться чувство родного языка, представление о гибели живых существ, встающее за словом, и пятиклассница из Чемала протестует как может: «Я не считаю правильным слово в русском языке «"расстрел"».
Порадовала ответами Юля Кайманова из Якутского гуманитарного лицея. Ясная мысль четырнадцатилетней. Живое, свободное размышление над родным языком (ощущается и знание других языков); юмор. «Аутсайдер - отставший, проигравший, отсталый, неразвитой. Имидж - образ, внешний и внутренний. Истеблишмент - ну и словцо… Консенсус - компромисс, соглашение, уступки. Популизм - смешное слово… Римейк - переделка старого на современный лад. Секс, сексуальный - ну как объяснить, чтобы без пошлостей…» (спасибо, Юля). «Хакер - злой компьютерный гений. Харизма - обаяние, умение привлекать. Шоумен - заводила, "тусовщик". Амбиция - жажда победы». Интересно и про эгоцентризм: «Эгоцентриками до 3-х лет являются все, после 3-х это уже большой недостаток, отклонение» (тут у нее, видимо, поле личных наблюдений: на вручение премий - а ей была присуждена первая - родители Юлю не пустили, оставив сидеть с младшим братом). Что она написала про знаменитое «мочить в сортире», упоминать не буду - боюсь ей навредить. А о том, правильно ли говорить «расстрел парламента», Юля написала так: «Нет. Не сам ведь парламент расстреляли (хотела бы я посмотреть, как это с нынешним проделают), а здание».
III.
Зато на конкурсе студентов Заочного финансового университета (филиал московской Финансовой академии) в Барнауле меня ждали сильные впечатления.
Невежа - это у них в университете значит «неряха», а невежда - «неопрятный».
Изучающая «Финансы и кредит» так и нарезает падеж за падежом - «Жуль Верна», «Жуль Верну» (хоть тут же, в вопросе-то имя написано как надо). Не приходилось, видно, своевременно книжечку в руках держать, рассматривать переплетик детским зорким взглядом.
Ну, Бог с ним совсем, с Жюлем Верном. Они ж финансисты - у них, наверно, с английским полный порядок.
Насчет истеблишмента студенты оказались практически единодушны - американский полицейский, просто полицейский и полицейский в Англии.
Тут-то и увидела я почти воочию, как расползается национальная скрепа.
Вот представьте себе, сидят за столом десять русских (то есть с русским родным языком) людей разного возраста. Ведут неторопливую беседу на не совсем заземленную тему - не где что купить, выпить и закусить, а несколькими делениями выше, поотвлеченнее. И кое-кто употребляет простые русские слова «невежа» и «невежда». А кто-то небрежно роняет нечто насчет «истеблишмента». И всем кажется, что они друг друга прекрасно понимают - все по-русски ведь говорят!
Ан давно уже нет.
Гений последнего плевка
Владимир Бушин против времени
Олег Кашин
I.
Собаку, рыжую дворнягу, зовут Анося, потому что Бушин подобрал ее в Аносине - это в двух километрах от Красновидова, где к началу перестройки Союз писателей достроил (семнадцать лет строили) «творческие мастерские» для тех членов Союза, которым по статусу не положено было дач в Переделкине. Творческие мастерские - это три вполне городских кирпичных многоквартирных дома, только дома эти, обнесенные забором, стоят на опушке соснового леса в сорока километрах от Москвы по Новорижскому шоссе. Из писателей здесь сейчас остался только Бушин (то есть какие-то бывшие совписы по соседству еще живут, но их имена вообще никому ничего не скажут), а раньше во втором корпусе жил даже покойный Григорий Горин, который, как и Владимир Бушин, очень трепетно относился к бродячим собакам. Либерал Горин и советский ортодокс Бушин (Горин говорил: «Как бы мы друг к другу ни относились, но все мы связаны одними трубами») вместе притаскивали в дом всевозможных дворняг, и однажды даже, когда и у Бушина, и у Горина ощенились очередные спасенные от холода и голода животные, вместе отвезли щенков на рынок в Истру и продавали их местным жителям - по рублю, чтобы хоть символически, но все-таки не даром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Лукьяненко и другие ведущие российские фантасты в сборнике повестей и рассказов, продолжающих легендарные произведения Аркадия и Бориса Стругацких! Новые приключения Саши Привалова, Витьки Корнеева, профессора Выбегалло, Кристобаля Хунты и других магов – сотрудников знаменитого Научно-Исследовательского Института Чародейства и Волшебства!
Жёсткая SF. Параквел к сочинениям Стругацких. Имеет смысл читать тем, кто более или менее помнит, что такое Институт Экспериментальной Истории, кто такие прогрессоры и зачем нужна позитивная реморализация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Историческое повествование в жанре контрреализма в пяти частях, сорока главах и одиннадцати документах (негарантированной подлинности), с Прологом (он же Опенинг) и Эпилогом (он же Эндинг).
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Что вы сделаете, если здоровенный хулиган даст вам пинка или плюнет в лицо? Броситесь в драку, рискуя быть покалеченным, стерпите обиду или выкинете что-то куда более неожиданное? Главному герою, одаренному подростку из интеллигентной семьи, пришлось ответить на эти вопросы самостоятельно. Уходя от традиционных моральных принципов, он не представляет, какой отпечаток это наложит на его взросление и отношения с женщинами.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.