Европа-45. Европа-Запад - [30]

— Юджин! — крикнул Михаил. — Давай!

Американец никогда не слышал слова «давай». Однако его командир обращался к нему, и надо было действовать. Обстановка подсказала, что надо делать. Юджин сгреб немку и выдернул из машины, как выдергивают луковицу из грядки.

У немки вырвалось испуганное «ах!», и она шлепнулась в кювет. Юджин наклонился, чтобы вытащить красавчика в сером. Однако этот не молчал, как его спутница. Он сыпанул в лицо Юджину сразу добрую сотню каких-то круглых, картавых, непонятных слов, словно дал очередь из автомата. На пана Дулькевича словесный залп незнакомца произвел неожиданное впечатление. Пан Дулькевич тоже сыпанул в ответ десятком таких же круглых и картавых слов и, получив в ответ еще один залп, воскликнул:

— Панове, это француз!

Юджин обернулся, взглядом спрашивая Михаила: что делать? Встреча с французом здесь, на немецком шоссе, не входила ни в какие планы.

— Что за француз? Откуда? Как здесь оказался? — спросил Дулькевича Михаил.

— Мосье Риго — весьма остроумный собеседник. Он говорит, что до бога высоко, до Франции далеко, потому он здесь.

— Короче, кто он?

— Такой же пленный, как и мы, — поспешно пояснил поляк. — В машине оказался в результате запутанной и сложной истории, которой не расскажешь за день.

— Француз так француз,— сделал вывод Михаил.— Давай, Юджин, свои вещи, поедем. Мы и так замешкались.

Юджин одним прыжком оказался в кустах, подхватил вещевые мешки и оружие, помахал немке, которая, ничего не понимая, сидела в кювете, и полез в «хорх». Пан Дулькевич устроился сзади, рядом с Михаилом, Юджин сел за руль.

Француз не успокаивался. Он поворачивался к пану Дулькевичу, махал руками, подскакивал на сиденье и все сыпал, сыпал словами как горохом.

— Мосье Раймонд Риго протестует, — сообщил Дулькевич. — Он требует, чтобы мы взяли его даму.

— Может быть, он станет утверждать, что его дама тоже француженка? — спросил Михаил, доставая из кармана на дверце огромный парабеллум.

— Нет, она немка.

— Так какого же черта надо вашему мосье... как его?

— Мосье Раймонд Риго, — напомнил Дулькевич.

— Спросите его, может, он пойдет с нами, если он честный человек?

— Мосье Раймонд Риго спрашивает, кто мы такие.

— Отрекомендуйте нас, пан Дулькевич, — попросил Михаил. — Расскажите господину Риго все и не утаивайте ни малейшей подробности.

— Мосье Риго интересуют наши намерения, — сказал пан Дулькевич после того, как добрых пять минут лопотал с французом.

— Наши намерения простые — бить фашистов.

— Он говорит, что это нереально.

— А нереально, так пусть вылезет из машины и идет к своей немке, — тормозя, сердито проговорил Юджин.

Дулькевич перевел это французу, и тот испуганно замахал руками.

— Нет, нет, — закричал он по-немецки. — Ваше общество мне импонирует. Только нельзя ли было бы захватить с собой графиню?

— Какую графиню? — не понял Михаил.

— Графиню Вильденталь, с которой вы так грубо обошлись. Мы должны отвезти ее домой.

— На войне как на войне, — вздохнул Михаил. — Кто это сказал? Кажется, ваш же Наполеон. Что поделаешь, графиня нам совсем не нужна.

— Но это же дама! — настаивал француз.

— Послушайте, господин Риго, — Михаил потерял терпение.— Давайте условимся. Или вы едете с нами и на какое-то время забываете о законах галантности, или же мы продолжаем путешествовать без вас...

— Пся кошчь! — отозвался поляк. — Мосье Риго не пожалеет, что попал в нашу компанию.

— Я жалею, что мы так грубо обошлись с дамой.

— Не волнуйтесь,— заверил француза Михаил.— Эта дама еще устроит за нами погоню. Не думаю, чтобы она так легко примирилась с потерей машины.

— Машина для нее мелочь. — Риго вздохнул. — Она не захочет потерять меня.

— Кто же вы ей? — непонимающе посмотрел на него Михаил.

— Ах, она меня так любила!..

— Она вас любила! — воскликнул пан Дулькевич. — Однако это до дьябла романтичная история!

— И запутанная. Как волосы в бороде апостола Павла, — живо добавил француз.

А «хорх» в это время неистово рвал воздух медными ноздрями радиатора, рвал и глотал, отбрасывая тугие струи вниз, на летящее шоссе.

НОЧЬ БЫЛА ЕГО ЦАРСТВОМ

— Ты сегодня как мед, Гильдхен! — воскликнул Рольф Мария Финк, входя в комнату и снимая высокую офицер-скую фуражку.

— Не говори пошлостей, — сказала Тильда.

— Но я же искренне, — стремясь придать своему лицу приветливое выражение, продолжал Финк. — Декольтированные женщины всегда напоминают мне комод с выдвинутым верхним ящиком. А тебе, Гильдхен, даже декольте идет. И потом, я вижу, за то время, что я у тебя не был, ты здесь все обновила. Эта лампа...— Он подошел к торшеру.— Что это за фигура? Ева? Прародительница наших грехов?

— Только не ваших, — перебила его Тильда.

— Ну, не наших, так ваших, разве не все равно? — согласился Рольф. — Но эта Ева чертовски симпатична! Где ты ее взяла?

— Не твое дело!

— Слава богу, что ты не принадлежишь к тем, кто не смеет оставлять без ответа вопросы штурмбанфюрера Финка, — самодовольно усмехнулся Рольф.

— Когда ты начинаешь ухаживать, ты противен, как касторка, — сказала Гильда.

— Не сердись, Гильдхен, — приложил руку к груди штурмбанфюрер. — Когда ты такая, я начинаю тебя бояться. Разрешишь посидеть?