Эвритмическая работа с Рудольфом Штейнером - [32]
Уже в самых первых указаниях по эвритмии Р. Штейнер выделил группу согласных "с посторонним предметом": V, В, S, T. В стихотворении, которое по своему звуковому составу соответствует этой группе согласных, можно естественным образом использовать шлейф, который в этом случае должен очень свободно лежать на платье, или другой предмет; тогда это никак не будет противоречить чисто эвритмическому. Это тонкие нюансы, которые следует различать.
В юмореске Шербарта "Жареная камбала", в которой действующими лицами являются камбала, горящая керосиновая лампа, кресло — качалка и святой Непомук, а в конце самодовольная, высокомерная камбала задевает хвостом лампу, из — за чего начинается пожар, в котором сгорает все, мы, все впятером, должны были в этот момент молниеносно упасть на пол и на мгновение замереть. При этом гас свет. Когда он через несколько секунд снова загорался, на сцене уже никого не было. Нужно было долго тренироваться, чтобы суметь упасть, а через пару секунд вскочить и исчезнуть.
Эвритмия должна была в то время пройти через этот переходный этап: "…Развитие эвритмии проходило таким образом, что, по большому счету, ее собственный характер сформировался лишь с годами, и сформировался так, как он должен был сложиться только из антропософского движения, поскольку она является предначенным для нового времени, настоящего и ближайшего будущего искусством движения" [38]
В этом месте повествования мне бы хотелось забежать немного вперед. Большую радость нам всем принесло проживание в Дорнахе в 1921 году сорока венских детей. Дорнахские антропософы, а с ними и некоторые другие жители, взяли их к себе, так как они очень нуждались в отдыхе, я же каждый день преподавала им эвритмию. Детям очень нравилась эта работа, они очень старались, и спустя шесть недель, перед их отъездом в Вену, удалось устроить с ними небольшое выступление на сцене Столярной мастерской. При этом присутствовали некоторые педагоги, приехавшие в Дорнах. Из всей детской группы только две девочки не захотели принять участие в работе; я спросила их, почему уже после первого урока они остались в стороне. Они ответили, что им не понравилось. На мой вопрос, что же им нравится, они сказали: кино, и гордо рассказали, что их отец — владелец кинотеатра, и свое свободное время они постоянно проводят в зрительном зале. Эти два ребенка отличались от других вялым, неподвижным взглядом и вообще сильной инертностью.
С самого начала Р. Штейнер с большим интересом следил за эвритмической работой с детьми. Уже зимой 1915 года — эвритмический зал еще только строился — он предложил свою столовую и гостиную для проведения детских уроков эвритмии, добавив при этом, что мы можем приходить в любое время, только нам нужно предупредить его за день до этого, чтобы было время вынести мебель и подготовить комнату. Когда я выразила опасение, что дети будут мешать ему своим шумом, он с сияющей улыбкой ответил: "Нет, напротив". В конце занятия он иногда спускался вниз, чтобы посмотреть на занимавшихся эвритмией детей, шутил и беседовал с ними. Однажды он сказал 5-летнему мальчику, который сам ничего не делал и мешал другим: «Ганси, ты не вписываешься в картину». На мой вопрос, что я должна делать, чтобы он перестал быть нарушителем порядка, Р. Штейнер сказал, что мальчик во время своего кажущегося бездействия незаметно наблюдает за моими движениями и, возможно, очень скоро сам решит принимать во всем участие. Так и случилось. Уже на следующем занятии Ганси послушно "вписался в картину" и, к большому удивлению других детей, безукоризненно и с торжествующим видом выполнял трехчастный шаг, гласные, отбивал такт ритмов и т. д. С тех пор он всей душой, усердно участвовал в занятиях. Донархская детская группа также выезжала в другие швейцарские города с эвритмическими представлениями. На них Р. Штейнер произносил вступительные слова о педагогическом и художественном элементе в эвритмии. В одной из дорнахских лекций он указал на то, что в эвритмии ребенок совершает движения, позволяющие божественно — духовной сущности работать над растущим человеком, и это по — настоящему готовит детей к жизни.
Иногда Р. Штейнер приходил в Столярную мастерскую, неся на руках какого — нибудь маленького ребенка, которого он «похитил» у мамы. Ребенок доверчиво разглядывал все и всех вокруг под полным любви взглядом Р. Штейнера.
Наша работа в Столярной мастерской с Рудольфом и Марией Штейнер — это нечто исключительное, неповторимое и, как мне кажется, нечто, что нельзя выразить ни устно, ни письменно.
Наши репетиции проходили в атмосфере душевной проникновенности и чудесной, в каком — то смысле детской праздничности. Большая часть сведенных туда судьбой эвритмистов были тогда в возрасте между двадцатью и тридцатью годами, некоторым не было еще и двадцати, и только самым старшим было немного за тридцать. Так что это было художественное сообщество довольно молодых людей. Но все же не это обстоятельство было причиной той вышеупомянутой душевно — духовной атмосферы; она была связана с особым складом личности обоих руководителей эвритмической работы. Как уже говорилось (см. доклад Р. Штейнера в Бергене в 1913 г.), эвритмия является действенным средством для раскрытия в себе сил, которые остались у человека со времен раннего детства, когда он учился ходить, и которые обычно остаются после без внимания. Эвритмия — это путь, помогающий с помощью развития этих сил обрести способность проникать непосредственно в область духа, где человек живет между смертью и новым рождением. Об этих силах Р. Штейнер говорит, что они самые невинные из всех, имеющихся в человеческой природе. "Это и есть то, что делает взгляд ребенка таким волшебным". Его аура окружена чем — то бесконечно большим и исполненным мудростью. Здесь заключен в то же время и смысл евангельских слов: "Если не будете как дети, не сможете войти в Царство Небесное".
