Еврейское счастье военлета Фрейдсона - [39]
— Я подумаю над вашими словами, — кивнула Чирва, показывая, что аудиенция окончена.
Когда я уже открывал дверь, окликнула.
— И письменную объяснительную записку на мое имя отдайте комиссару госпиталя. А то от Вашеняка и Недолужко я такие бумаги имею, а от вас нет. Папочка будет неполной. А это нехорошо.
— Там еще Кузьмич свидетель, — напомнил я.
— Я знаю, — снова улыбнулась мне Чирва. — Идите. Не устраивайте в дверях сквозняка.
Коган и Чечельницкий в коридоре мило беседовали друг с другом, подпирая противоположную стенку.
Чечельницкому я просто большим пальцем через плечо указал на дверь и тот тут же за ней скрылся.
А Коган мне выговорил.
— Запомни на всю оставшуюся жизнь, Ари, если хочешь сделать нормальную карьеру. Умный умножает количество друзей, а не врагов. Враги и так сами собой заводятся, от сырости. Безо всякого твоего участия. Ты же как вчера родился…
— Я действительно, Саша, вчера родился. Ну, не вчера… неделю назад.
— Черт, я как-то выпустил это из виду. Извини.
— Да не за что. Понимаю, что выгляжу более старым. Более опытным. Но… что есть, то есть.
— Тяжело тебе в жизни будет, — вздохнул Коган.
— Каждый несет свой крест, — улыбнулся я. — Говорят, что Господь не дает его нам не по силам.
Коган на меня несколько странно посмотрел.
— Курить идем? — сменил я тему.
— Ты иди, — нахмурился политрук, — А я тут вызова жду. — Показал он глазам на дверь, за которой прокураторствовала тетя Гадя.
Заметив в коридоре доктора Туровского и поняв, что добежать до него я со своими костылями я не успеваю, крикнул.
— Солосич! Соломон Иосифович! Подождите меня.
Доктор остановился и обернулся, глядя, как я стараюсь уверенно шкандыбать в его сторону. Блин горелый. Без костылей, наверное, получилось бы быстрее. На гипс я уже мог вполне уверенно опирать ногу.
— Соломон Иосифович, когда же, наконец, с меня снимут этот чертов гипс? — выпалил я.
— Ну, что за молодежь нынче пошла, — устало покачал головой доктор. — Никакого терпежу нет.
— Так когда? — настаивал я.
— Как только, так сразу. Такой ответ устраивает? — съехидничал врач.
— Нет, — честно ответил я.
— Товарищ капитан, будете выпендриваться я вообще пропишу вам постельный режим. И палату — одиночку.
И понизив голос, добавил.
— Тут вас всем миром спасают, а вы с капризами лезете. Идите. Мне еще тут до партсобрания с генералом от интендантства разбираться. Матрасы, койки, подушки, клеенки на новый контингент у нас не предусмотрены. Выбивать придется. Хорошо еще генералы сами к нам ездят, а не у себя в предбанниках нас часами держат.
Посмотрел на меня придирчиво. Оценивающе.
— Что ордена надел — молодец. А еще лучше вам до собрания повторить Устав и Программу партии не мешает. Спрашивать же будут.
— Про Соню что-нибудь известно?
— Опять за рыбу деньги! — вплеснул руками Туровский. — С тобой еще не до конца все порешали. Давай будем действовать постепенно. Мне Соня все же ближе чем тебе, но я же не тороплю события, хотя девочку жалко до слез. Все. Иди…
В конце коридора показалась доктор Шумская, и Туровский поспешил к ней, избавившись таким образом от меня.
В палате веселье и дым коромыслом.
У нас новый постоялец. Без обеих рук. Веселый и хулиганистый.
Раков на гармошке наяривает, а новенький поет. Старшее поколение охотно подпевает.
Слабый запах разбавленного спирта плыл по палате.
— Кто на партсобрание идет? — спросил заинтересованно.
— Никто, — мне весело ответил Данилкин. — Мы с Анастасом беспартийные, а молодежь — комса[30] голимая.
Анастас не обращая на меня внимания, терзал Ракова.
— ''Девочку Надю'' умеешь?
— А то! — подбоченился танкист.
— Давай! — махнул майор рукой.
Раков растянул меха баяна, а Арапетян запел речитативом с легким кавказским акцентом, пожалуй даже нарочитым несколько, для юмора.
И опять ржут всем автобусом. А оторжавшись снова запели хором.
Я только рукой махнул на это безобразие. Не… Данилкин-то, Данилкин… почитатель Есенина… Куда катиться мир?
Взял брошюрки с Программой и Уставом и ушел в Большую курилку. Пока она практически пустая. Последние дни, как полагаю. Потом там будет курительный клуб ''Мороженое мясо''.
Затянулся жутко крепким ''Нордом'' — жуть термоядерные папироски, и прикинул к носу, что у меня хорошего? А хорошего у меня как бонус за потерю памяти, что все что случилось, или прочитал я с Нового года, либо вообще услышал, впечатывалось мне в голову намертво. Мог страницами цитировать тот же ''Краткий курс''.
7.
Обед также был сегодня приличнее, чем обычно. Порадовали нас густым красным борщом с чесночными пампушками, даже каплей сметаны. Мяса в борще мало, так, волоконца, зато дали каждому приличный кусок речной рыбы с картофельным пюре на второе. Компот как всегда был из сухофруктов. По нынешним временам — лакомство. В гуще урюк попадается, груша… В урюке косточка со сладко-горьким ядрышком. Праздник!
Бывает и так… Нагнулся, чтобы гриб срезать, разогнулся, и все… ты уже совсем в другом месте. И не в Подмосковье, а вообще в каких-то неведомых горах. Не судьба, а просто анекдот: спустился с гор за солью, а тебя в армию забрали. На чужую войну в чужом мире, где нет двигателей внутреннего сгорания и даже дирижабли летают на паровых машинах. В этих условиях и приходится выживать студенту Тимирязевской сельхозакадемии Савве Кобчику. По местным меркам неграмотному, необученному солдату со странными идеями.
Если по воле рока ты оказался в чужом мире, будь осторожен, ибо разницу менталитетов никто не отменял. Другой мир — это даже хуже, чем эмиграция. Но что не убивает тебя, то делает сильнее. Послезнание развития техники становится не только благом, но и проклятием, привлекая внимание сильных мира того. И еще на ногах веригами повисла любимая жена с грудным ребенком. А вокруг война, которую историки потом назовут мировой. Поняв, что прогресс возможен только на основе реально существующих технологий и имеющейся квалификации туземных специалистов, Савва Кобчик не только патентует вещи «из будущего», но и окружает себя энтузиастами, которых достаточно «опылять» проверенными временем идеями и уводить от тупиковых решений — остальное они сделают сами.
Я не помню что произошло.Возможно будет трудно,возможно просто сложно,но я знаю себя.
Наш мир, как оказалось, не одинок. Другой мир был случайно открыт во время научного эксперимента, но его существование не разглашается учеными и их спонсорами, которые создали тайную организацию – орден. Своей главной целью орден декларирует заселение нового мира и незаметно для окружающих отправляет туда людей, которые здесь, на Старой Земле, посчитали себя лишними. Главный герой, неплохо устроенный в нашей жизни, лишним себя не считает, но однажды по ошибке попадает в этот новый мир с автобусом и тринадцатью юными красавицами из эскорта.
Я, Савва Кобчик, студент Тимирязевской академии, когда я попал в этот мир, то мне просто надо было выжить. И я отдался на волю течения жизни. А та потащила меня по течению вверх. В сферы, в которые я никогда не стремился и которые для меня зачастую непонятны. «Это надо всосать с молоком матери», — говорил мне генерал-адъютант ольмюцкого короля, и он оказался прав. Я постоянно попадаю в неприятные ситуации именно потому, что я даже не столько не знаю местных реалий, сколько их не чую. И не только пресловутое придворное общество, но и горские обычаи того народа, к которому я тут официально принадлежу.
Нежданная встреча в осеннем лесу перевернула всю жизни пенсионера. Получив способность ходить по реке времени, Дмитрий Крутояров даже не предполагал что к бонусам омоложения и долголетия, новой счастливой семье, он получит ежедневную напряженную работу снабженца в заповеднике ««Неандерталь»» за 40 тысяч лет до Рождества Христова. И таскать ему всё придётся из разных времён с приключениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Персонажи — советские пионеры, в посмертии ищущие три сердца Кадмона: сердце силы, сердце красоты и сердце разума. Секретная Ленинка, метро-2, минус-Мавзолей, далее везде.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Никому не дано знать, куда судьба забросит его завтра. Может — на обычную вечеринку, а может — и в иной мир, изнывающий под колдовским гнетом зловещего Владыки, где на всех, не поддавшихся его магии, ведется безжалостная охота, из казней устраиваются шоу, а право выступить в роли палачей разыгрывается в лотерею. Сумеет ли выжить в Скайлене еще вчера обычный парень, сумеет ли одолеть темные чары и одержать победу над силами зла, и что окажется для этого самым важным и нужным: подаренные магией сверхъестественные способности или любовь?