Еврейский юмор - [60]

Когда самолет приземлился в аэропорту Бен Гуриона, стюард, к своему ужасу, видит, что собака мертва. В страхе он не знает, что сказать женщине. Он зовет помощников: «Смотрите, это светло-коричневый кокер-спаниель. Давайте, мигом, в Тель-Авив, покупайте светло-коричневого кокер-спаниеля такого же размера, и сразу обратно. Она не заметит разницы».

Стюард начинает тянуть время, говоря женщине, что таможенным службам необходимо выполнить целый ряд проверок, прежде чем они разрешат ввоз собаки в страну.

Наконец помощник привозит собаку. Стюард вытаскивает мертвую собаку из коробки, заменяя ее на новую, живую, и направляется к женщине.

Только она завидела собаку, как начала кричать:

– Это не моя собака! Это не моя собака!

– Мадам, это, несомненно, ваша собака, – говорит ей стюард.

– Это не она, это не она! – кричит женщина.

– Почему вы так решили?

– Потому что моя собака умерла. Я привезла ее, чтобы похоронить на Святой Земле.

9. «Почему этот рыцарь не такой, как все другие рыцари?» Несколько финальных – и не связанных – еврейских анекдотов

Женщина просыпается в 3 часа утра и видит своего мужа, расхаживающим по комнате.

– Тебе чего не спится? – спрашивает она.

– Ты знаешь нашего соседа Сэма, я занял у него тысячу долларов, завтра утром надо отдавать, а у меня денег нет. Не знаю, что делать.

Женщина встает, открывает окно и кричит: «Сэм!», и еще несколько раз: «Сэм, Сэм!»

Наконец, напротив открывается окно, и пошатывающийся мужик спрашивает:

– Ну… Чего?

– Ты в курсе той тысячи долларов, что мой муж тебе должен? У него их нет.

Она громко захлопывает окно.

– Теперь, – говорит она мужу, – ты ложишься спать, а он пусть расхаживает по комнате.

Я часто замечал, что этот анекдот особенно нравится духовенству (и, я думаю, понравится психиатрам и другим, кто оказывает профессиональную помощь). Он напоминает мне об одной истории, приключившейся с женщиной, которая ходила общаться со своим раввином. Больше двух часов она рассказывала ему во всех подробностях о мозговой опухоли, не подлежащей операции, которую обнаружили у ее мужа, о своем женатом сыне, отце двоих детей, которого недавно уволили с работы, и о своих ужасных финансовых проблемах. Вдруг она смотрит на раввина и озаряется улыбкой: «Удивительно. Когда я пришла сюда, у меня жутко болела голова, а теперь боль прошла». «Вы ошибаетесь, мадам, – говорит ей раввин, – головная боль не прошла, она перешла. Теперь голова болит у меня».

У еврейки начинаются роды, и муж отвозит ее в больницу. Всю ночь он слышал стоны, доносящиеся из ее комнаты. Он на грани нервного истощения, ходит по коридору взад-вперед, по лицу струится пот. Наконец выбегает врач:

– Поздравляю! У вас девочка.

– Слава Богу, – говорит муж. – Ей никогда не придется проходить через то, что я здесь сейчас пережил.

Для этого человека было важно его беспокойство, а не та боль, через которую прошла его жена. Этот анекдот воскрешает в памяти слова покойного рабби Волфе Келмана: «Всегда помни! Что главное для тебя, то второстепенно для других».

Паскудник, русское слово, заимствованное идишем, указывает на гнусный характер, никчемного человека. В книге «Ура идишу!» Лео Ростен определяет значение слова паскудник посредством истории об арендодателе.

Мистер Элфенбейн говорит рабби Хуману:

– В это грустно поверить! Рабби, представьте вдову с тремя маленькими детьми, которая задолжала за квартиру четыреста долларов, и, если она не уплатит их до пятницы, ее выселят.

– Да, ужасно, – говорит рабби. – Я выступлю с обращением. И, вот, возьмите, 50 долларов, это мои личные деньги.

– Спасибо, рабби.

– Вы хороший человек, мистер Элфенбейн. Вы как-то связаны с этой вдовой?

– О, нет.

– А почему вы взялись позаботиться об этом деле?

– Я – арендодатель.

Несмотря на то, что американские евреи с давних пор были более мобильными, многие провели первые годы в этой стране живя в маленьких квартирках в больших домах, сдаваемых в аренду. Актриса Молли Пикон, чья карьера началась на еврейской сцене, часто хвасталась перед друзьями тем, что ее мать растила своих десятерых детей в четырех комнатах.

– Как ей это удавалось? – бывало спрашивал кто-то.

– Она пускала квартирантов.

В этом контексте не удивительно, что арендодатели стали мишенью множества колких анекдотов.

Молодая еврейка, получающая искусствоведческое образование, направляется в Италию, чтобы познакомиться с величайшими произведениями искусства этой страны. Поскольку ей не с кем оставить в Нью-Йорке свою бабушку, она взяла старушку с собой. В Ватикане, в Сикстинской капелле, она показывает на потолочную роспись:

– Бабуля, у Микеланджело ушло четыре года, чтобы расписать потолок.

– Бог ты мой! – говорит бабушка. – Должно быть у нас с ним был один арендодатель.

Mонолог Вуди Аллена 1960-х годов, когда он работал эстрадным артистом разговорного жанра, остается одной из его наиболее еврейских работ.

Вот история, в которую вы не поверите. Я подстрелил американского лося с первого выстрела. Я охотился в северной части штата Нью-Йорк и подстрелил американского лося.

Я прицепил его к крылу своего автомобиля и поехал по Вестсайдскому шоссе. Но я упустил из виду, что пуля в лося не вошла. Она просто чиркнула его по голове, и тот потерял сознание. И когда я ехал по туннелю Холланд, лось очнулся.