Еврейские судьбы: Двенадцать портретов на фоне еврейской иммиграции во Фрайбург - [8]
В 1979 году Клаус переехал в Эммендинген, где вплоть до 1996 года преподавал несколько предметов в «специальной школе». Здесь, в Эммендингене, он женится, у Клауса и Уты рождается дочь.
С 1972 года Клаус Тешемахер связан с еврейской общиной Фрайбурга. Было в ней тогда около 200 человек, в том числе и несколько человек из числа тех, кто в 1945 году эту общину заново основал. Каждую седьмую неделю в общину приезжал либеральный раввин Левинзон, окормлявший семь общин Бадена. Оберкантор Блумберг бывал почаще – через раз: когда его не было – к Торе выходил молодой Шнуррман, он прекрасно пел и читал Тору.
Но каждый шаббат не было уверенности, соберется миньян или нет. Поэтому и с критериями членства в общине было не так уж и строго – как для мужчин, так и для женщин. Иначе миньян точно не соберешь.
Однажды в 1977 году тогдашний председатель Фрайбургской общины Альтман показал Клаусу… модель новой синагоги. Аж на 120 мест! Тешемахер не мог сдержать не то что улыбки – смеха!
«Ну посмотрим», – улыбнулся в ответ старик Альтман.
И вот в 1987 году новое здание синагоги открылось! В молитвенном зале собралось все начальство – обербургомистр, священники христианских конфессий, представители разных обществ. От евреев – от силы двое-трое: земельный раввин, старший кантор. Остальных евреев, в том числе ассистента Хайнца Галинского, собрали внизу – в зале заседаний (ныне зале имени Гертруды Лугнер), куда транслировали происходящее, как на телевизор. Тешемахер так тогда рассердился, что даже хотел выйти из общины!..
Здание синагоги было и впрямь и большое, и красивое, но это был не храм, а мавзолей. Кроме шаббата оно использовалось еще раз в неделю, минут по 45: заседания правления.
И – все! Разве не ужасно?
И тогда жена ему сказала: «Клаус, не ворчи, сделай что-нибудь для того, чтобы стало иначе!».
После чего Тешемахер выставил свою кандидатуру на выборах в Правление и победил. Вместе с ним в правление прошли еще г-жа Соуссан, жена раввина, и д-р Фаррокпур. В общине в этот момент числились все те же примерно 200 человек – практически на весь Южный Баден, кроме Констанца.
Выборы состоялись 6 декабря 1990 года, а ровно через неделю – 13 декабря – пред очи Клауса явилась семья Вадима Херсонского: он сам, жена, сын и дочь. В Москве они принимали по школьному обмену старшеклассника из Лёрраха, а в качестве ответного визита напросились всей семьей. И вот они здесь и не хотят возвращаться в СССР, где нагнетаются антисемитизм и предпогромные настроения.
А потом началось – семья за семьей: инженеры, учителя, бухгалтеры – да кто угодно! Одно за другим заполнялись евреями общежития во Фрайбурге и его окрестностях (Кеннцингене, Вайле, Райнфельде, Райнвайлере, Бад-Кроцингене).
Конечно, от этого всего глаза на лоб лезли, но – при поддержке городских властей – всем находили жилье (как раз освобождались французские казармы) и решали другие вопросы, прежде всего статусно-визовые. Очень выручал общинный автобус – привозивший желающих и на молитву, и на закупки, и в городские службы.
Для самого Тешемахера трудность заключалась в том, что до 1996 года он совмещал деятельность в общине с работой в своей школе! Рабочий день растягивался чуть ли не на целые сутки! Абсолютное напряжение и перегрузка!
Но то была вдохновенная и богоугодная работа: на новый уровень поднялась в общине не только социальная, но и культурная жизнь: концерты, выставки, кружки, обновление библиотеки и ее книжных шкафов!..
А когда было особенно трудно и жарко – вспоминались слова старика Альтмана: «Ну посмотрим!..».
Конечно, радовало далеко не все.
Однажды вместе с одной новоприбывшей семьей Клаус спустился в продовольственный магазин рядом с синагогой – и был потрясен, когда увидел, чтó они себе покупали: свиную колбасу! Это тяжело ранило его, но он стал лучше понимать тот феномен, что являют собой советские евреи. Впрочем, строгого кашрута и в самой Фрайбургской общине тоже не было. Ближайшие кошерные магазины – в Страсбурге или Базеле, оба дорогущие. Община могла себе позволить разве что кошерные сосиски – раз в год, на Рош-Ха-Шана. И то один раз швейцарские пограничники не хотели пропускать их через границу! Еле отбили…
Огорчали не только приезжие новички, но и фрайбургские «старики». Многие из них шипели на новичков: «Религии не знают! Языка не знают! Понаехали тут!..». Таких Тешемахер охотно тыкал в их собственное – ими уже подзабытое – мигрантское прошлое (исконные, «коренные» фрайбуржские евреи были и среди «старых» членов наперечет!).
Не радовали и приезжие: один из них был особенно активен и предлагал голосовать за него на выборах: потому что через общины текут миллионы марок, и он, если победит, сразу же раздаст своим избирателям по 3500 марок (почему-то не выбрали, после чего он начал мухлевать иначе: со страховым полисами).
Тешемахер жил в Эммендингене и отработал в правлении Фрайбургской общины две каденции (председателем во время второй из них стала жена раввина).
Но вскоре стало понятно, что, кроме Фрайбургской, в округе нужны новые общины: так в 1995 году появились общины в Лёррахе и Эммендингене, где Клаус жил.
Члены «зондеркоммандо», которым посвящена эта книга, это вспомогательные рабочие бригад в Аушвице-Биркенау, которых нацисты составляли почти исключительно из евреев, заставляя их ассистировать себе в массовом конвейерном убийстве десятков и сотен тысяч других людей, — как евреев, так и неевреев, — в газовых камерах, в кремации их трупов и в утилизации их пепла, золотых зубов и женских волос. То, что они уцелеют и переживут Шоа, нацисты не могли себе и представить. Тем не менее около 110 человек из примерно 2200 уцелели, а несколько десятков из них или написали о пережитом сами, или дали подробные интервью.
Плен — всегда трагедия, но во время Второй мировой была одна категория пленных, подлежавшая безоговорочному уничтожению по национальному признаку: пленные евреи поголовно обрекались на смерть. И только немногие из них чудом смогли уцелеть, скрыв свое еврейство и взяв себе вымышленные или чужие имена и фамилии, но жили под вечным страхом «разоблачения».В этой книге советские военнопленные-евреи, уцелевшие в войне с фашизмом, рассказывают о своей трагической судьбе — о своих товарищах и спасителях, о своих предателях и убийцах.
Члены «зондеркоммандо», которым посвящена эта книга, суть вспомогательные рабочие бригад, составленных почти исключительно из евреев, которых нацисты понуждали ассистировать себе в массовом конвейерном убийстве сотен тысяч других людей – как евреев, так и неевреев. Около ста человек из двух тысяч уцелели, а несколько десятков из них написали о пережитом (либо дали подробное интервью). Но и погибшие оставили после себя письменные свидетельства, и часть из них была обнаружена после окончания войны в земле близ крематория Аушивца-Освенцима.Композиция книги двухчастна.
В новой книге Павла Поляна собраны работы о соотношении памяти и беспамятства, политики и истории: проблематика, которая, увы, не перестает быть актуальной. «Историомор» – неологизм и метафора – это торжество политики, пропаганды и антиисторизма (беспамятства) над собственно историей, памятью и правдой. Его основные проявления очевидны: табуизирование тем и источников («Не сметь!»), фальсификация и мифологизация эмпирики («В некотором царстве, в некотором государстве…») и отрицание, или релятивизация, установленной фактографии («Тень на плетень!»).
Книга «Воспоминания еврея-красноармейца» состоит из двух частей. Первая — это, собственно, воспоминания одного из советских военнопленных еврейской национальности. Сам автор, Леонид Исаакович Котляр, озаглавил их «Моя солдатская судьба (Свидетельство суровой эпохи)».Его судьба сложилась удивительно, почти неправдоподобно. Киевский мальчик девятнадцати лет с ярко выраженной еврейской внешностью в июле 1941 года ушел добровольцем на фронт, а через два месяца попал в плен к фашистам. Он прошел через лагеря для военнопленных, жил на территории оккупированной немцами Украины, был увезен в Германию в качестве остарбайтера, несколько раз подвергался всяческим проверкам и, скрывая на протяжении трех с половиной лет свою национальность, каким-то чудом остался в живых.