Еврейские пираты Карибского моря - [44]

.

Виэйра, узнав, что заговор раскрыт, собрал людей и бежал в джунгли. Коэн с несколькими друзьями погнался за ними. В короткой стычке погибли два еврея. Коэн и другие богатые евреи сочли, что «за смерть надо отомстить», и оплатили правительственную карательную экспедицию. Вскоре в погоню за Виэйрой устремились шестьсот голландских солдат и триста индейцев, но преследователи сами попали в засаду. Так началась гражданская война. Ее ожесточению способствовали плохие урожаи сахарного тростника 1642, 1643 и 1644 годов, из-за чего повстанцев поддержали португальские плантаторы, которые отказались выплачивать долги.

Летом 1645 года произошел инцидент, возымевший значительные последствия. Мятежники захватили остров возле Ресифи и взяли в плен голландских ополченцев. Среди них оказался отряд из тринадцати евреев под командованием еврея-офицера. Португальцы отделили их от прочих пленных и повесили. Для командира мятежников евреи были не просто вражескими солдатами, но предателями. Поэтому он считал себя вправе вздернуть их, а офицера заживо сжечь[258].

Когда об этом узнали в Ресифи, Верховный Совет направил официальное послание португальскому предводителю, где содержался язвительный вопрос: «Почему пленных евреев убили таким зверским способом? Разве они не такие же люди, как мы?»[259]

В Амстердаме Еврейский совет («Парнасим»), возглавляемый Абрахамом да Костой, младшим братом Уриэля да Косты, направил петицию в Генеральные Штаты: «Наши сердца обливаются кровью. Мы просим правительство в Бразилии гарантировать, чтобы во всех договорах с неприятелем евреям гарантировали такое же отношение, как и голландским солдатам. Еврейские солдаты добровольно пошли бороться с мятежниками и доказали свою лояльность, раскрыв заговор Йохана Виэйры, который был провален только благодаря Абрахаму Коэну и доктору Меркадо»[260].

Апеллируя к истовой вере кальвинистов в Ветхий Завет, где Израиль назван народом Бога, авторы послания напоминали Генеральным Штатам: «Всевышний любил и защищал еврейский народ во все времена и помогал спастись от любой опасности тем, кого Он назвал Своим народом… Бог наградит тех, кто дружески и с добротой относится к этому бедному, гонимому народу». В заключение они привели цитату из обращения царицы Эсфири к царю Ахашверошу: «Если царю благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей!»[261][262]

В ответ на обращение еврейских лидеров Генеральные Штаты издали «Patenta Onrossa» («Почетная хартия»), в которой указали, что евреи Голландии считаются подданными Соединенных Провинций и пользуются почти всеми правами бюргеров. Этот документ, изданный 7 декабря 1645 года, стал первым европейским законом о равноправии евреев[263]. Верховный Совет Новой Голландии получил следующие предписания:

Еврейская нация в Бразилии должна быть защищена от любого ущерба личности или имуществу, как и все граждане Соединенных Нидерландов… И мы должны относиться… к еврейской нации во всех случаях… не делая различий между нею и другими нациями… Тем самым еврейская нация будет охотнее служить этой стране и Вест-Индской компании[264].

Из-за гражданской войны многие голландские колонисты вернулись на родину, и полторы тысячи оставшихся евреев составили уже половину белого населения Новой Голландии. Ресифи был осажден бунтовщиками. Немецкий сотрудник Компании писал, что в обороне города принимал участие полк в составе трехсот пятидесяти евреев. Он отмечал: «Евреи, по сравнению с другими, находились в отчаянном положении и предпочитали погибнуть с оружием в руках, ибо в случае победы португальцев их ожидал костер»[265].

Позднее главный раввин писал: «Богатые и бедные одинаково не могли раздобыть еду… ничего не осталось, мы голодали. Даже черствая корка хлеба считалась роскошью»[266]. Мятежники дали голландцам три дня на сдачу и пообещали евреям «помилование, если они признают Господа Иисуса Христа своим Спасителем». Предложение было отвергнуто, хоть и после долгих горячих споров. Абрахам Коэн убеждал товарищей не поддаваться на уловку и не верить, будто мятежников удовлетворит крещение. Он твердил, что, попав в руки португальцев, они все будут сожжены[267]. Позднее из города сбежали четыре голландца, и они рассказали осаждающим, что «евреи больше всех возражают против сдачи и поклялись дорого продать свои жизни»[268].

Несмотря на лояльность евреев, некоторые священники продолжали винить их. Когда началась осада, они жаловались в Верховный Совет, что в Святое воскресенье евреи держали магазины открытыми, посылали детей в религиозные школы и заставляли рабов трудиться. Евреи предпочли не настаивать на том, что только суббота должна быть днем отдыха от трудов, и согласились почитать еще и воскресенье, чтобы умиротворить священников. Враг стоял у ворот, и у них имелись более серьезные проблемы.

Коэн собрал деньги, позволившие продержаться до весны, когда прибыли долгожданные суда с помощью. Не все были довольны, среди сторонников сдачи нашлись и такие, кто обвинил Коэна в подкупе Совета для продолжения «еврейской войны»