Еврейские пираты Карибского моря - [32]
Евреям тогда запрещалось жить во Франции. Пименталь, хоть и принял христианство, продолжал открыто соблюдать еврейские обычаи. Его титул «дон» свидетельствует о знакомстве с придворным этикетом, требовавшим носить богатые одежды и обладать особыми манерами. Генрих, известный своей терпимостью, защищал друга-еврея: «Я считаю единоверцами тех, кто живет по совести»[173]. Пребывание Пименталя при французском дворе завершилось в 1610 году, когда его августейший покровитель был убит фанатичным школьным учителем, боявшимся, что король уничтожит католическую церковь. Убийца подскочил к королевской карете и поразил монарха ударом кинжала. После смерти Генриха Пименталь переехал в Венецию, а через три года переселился оттуда в Амстердам. Он вступил в общину Неве-Шалом и был похоронен в 1615 году, через год после того, как купил кладбище Оудеркерк. Чтобы отдать ему должное, община постановила посвящать утренние субботние молитвы памяти любимого королевского картежника[174].
В 1611 году Великий инквизитор Испании писал в ежегодном отчете мадридскому совету, что голландский еврей Диего Диас Керидо «нанял нескольких рабов-негров, уроженцев побережья, и дает им указания на испанском и португальском, чтобы они могли служить переводчиками в Африке, помогая ему в делах… [Более того], в его доме негры прошли обучение Закону Моисея и приняли иудаизм»[175].
Если это было так, то Керидо как религиозный человек был обязан освободить рабов, поскольку еврейский закон запрещал обращать в свою веру рабов, не получивших свободу[176]. Керидо родился в Португалии и прожил много лет в Баийе, бразильской столице, пока не был осужден как исповедующий иудаизм в 1595 году. Тогда он уехал в Амстердам и присоединился к общине Бейт-Яаков, а в 1612 году стал одним из двенадцати основателей общины Неве-Шалом. Он мог быть одним из арестованных в доме Палаччи в Йом Кипур во время рейда голландской полиции.
В осуждающем заявлении Великий инквизитор писал, что Керидо «проводит крупные сделки, вредящие королевской казне». Десять судов Керидо участвовали в нелегальной торговле между Амстердамом, Африкой и Бразилией. В Голландии суда набивали трюмы мануфактурной продукцией, отправлялись к берегам Гвинеи, где меняли этот груз на рабов, которых везли в Бразилию и меняли на сахар.
В 1609 году этот работорговец был одним из двадцати пяти еврейских коммерсантов, открывших счета во вновь созданном Амстердамском расчетном банке. Инквизитор, правда, беспокоился не из-за оборота торговли Керидо, а в связи с его миссионерской деятельностью. Свидетельства этому появились в 1595 году на инквизиторском следствии в Баийе. Информатор показал, что, когда он впервые прибыл в Баийю, Керидо сказал ему: «…я рад, что ты приехал сюда, чтобы спасти свою душу», — и предложил жениться на сестре. Приятель, кондитер по профессии, отказался, потому что «она была еврейкой»[177]. Керидо вел дела на четырех континентах (он торговал и с Индией) и был человеком энергичным. Во времена, когда путешествия по океану являлись весьма опасными и продолжительными, евреи, как он и Палаччи, разъезжали по разным странам, путешествовали в Новый Свет, вели переговоры с королями и иногда грабили их. История Керидо на этом не заканчивается.
«Проклят днем и проклят ночью, проклят, когда уходит, и проклят, когда приходит»[178]. Так написано в осуждении Уриэля да Косты, изгнанного из общины чрезмерно святыми евреями, которые могли соперничать с христианами в приверженности ортодоксальности. Евреи в Амстердаме жили свободно, но были обязаны подчиняться структурам, созданным религиозными лидерами общины. Прежде чем покончить с собой, да Коста описал историю своей жизни и дал представление о суровости и религиозном догматизме, который господствовал в жизни общины. Столь жесткими были эти ограничения, что из-за них многие молодые люди, жаждавшие личной свободы, поселились в Новом Свете и вели борьбу за еврейские права. Их родители, выросшие в условиях христианских запретов, вернувшись в иудаизм, считали себя обязанными соблюдать многочисленные заповеди своей религии, пусть даже только на словах. Будто желая искупить многолетнее притворство и следование католическим обрядам, большинство из старейшин общины не пытались спорить с раввинами, которые, как родственник Палаччи, ревностно соблюдали правила, предписывающие, что следует и чего не следует делать, а также были скоры в изгнании тех, кто не подчинялся их линии.
Уриэль да Коста был одним из тех, кто отказался подчиняться. Его автобиография, выдержки из которой приводятся ниже, служит лучшим источником сведений по этой эпохе[179]. Он родился в португальском Опорто в 1585 году в семье богатого конверсо. Да Коста учился на священника и служил в местной церкви, пока в 1615 году не переехал в Амстердам с матерью и четырьмя братьями. Почему он вернулся в иудаизм, лучше всего рассказал он сам:
Я был воспитан в римской католической религии и очень боялся вечного проклятия. По этой причине я все время изучал Новый Завет и другие священные книги… Однажды я почувствовал, что совершенно запутался… Мне казалось невозможным признаться в своих грехах, чтобы получить полное прощение, как положено в католической традиции… Я начал сомневаться в истинности того, чему учился всю жизнь, и попытался примирить веру с разумом, потому что разум нашептывал мне вещи, совершенно противоречащие вере…
