Еврей в хорошем смысле этого слова - [11]
В общем, месть удалась на 100 процентов. После любовных игрищ всех их участников потянуло выпить. Глянь, а выпить-то и нечего. Пересчет пустых бутылок показал, что надо искать, однако поиски успехом не увенчались. Ну, не читали они «Литературную газету». Спросить же у меня: «Где всё?» было уже невозможно по причине того, что меня к тому времени сильно «развезло от усталости».
Хуже было утром. Когда я, страдая от головной боли, спросил: «Не осталось ли капельки варенья?», мне в грубой форме сказали, что варенья нет, а где оно, ты должен лучше знать, с… Проблема заключалась в том, что помнил я, как обычно, не все подробности праздничной ночи и, в частности, то место, куда я «зарыл» столь желанный сейчас клад. Помог, как всегда, случай. Кто-то из парней, отлив, попытался слить и воду, у него ничего не получилось, он полез внутрь бачка и… о чудо! Радовались все, а я, возможно, даже больше всех. В общем, на этих радостях меня и простили. С тех пор «то место» стало нашим культовым тайником, и мы пользовались им неоднократно и в самых разных ситуациях.
Такой вот запоминающийся получился этот Новый год, первый из множества годов, который мы встречали все вместе и, что самое главное, без родителей. Он также положил начало хорошей традиции вечеринок у гостеприимных сестёр. Настолько гостеприимных, что с их помощью и мы все, в конце концов, стали «молочными» братьями.
Глава двенадцатая, «электротехническая»
В советской школе большое значение придавалось трудовому воспитанию детей. С этой целью в старших классах были организованы так называемые учебные комбинаты – места, где школьники типа практически приобщались к той или иной рабочей профессии.
Вот почему вторую половину девятого класса и первую половину десятого всё мужское население нашего класса раз в неделю ходило в другую школу на предмет под названием «Электротехника» (я тогда еще точно не знал, что это слово станет ключевым для меня в получении послешкольного образования, но, похоже, что-то уже чувствовал).
На перемещение из школы в школу нам давался примерно один час. За этот час мы успевали сделать очень многое. В общем, сейчас в это трудно, где-то даже невозможно поверить, но мы (я имею в виду нас четверых) за два полугодия ни разу (!) не приходили туда трезвыми. В дальнейшем многие одноклассники, глядя на нас, стали делать так же.
Конечно, мы рисковали, могло бы ведь запросто на каких-нибудь лабораторных работах током шарахнуть (разок, кстати, у кого-то что-то коротнуло). Или вот еще один раз был случай: не помню, с какого перепуга полез я отвечать некую тему, видимо, был уверен, что все отлично знаю (я же писал, что что-то такое уже чувствовал). Короче, облажался, получил двойку, или «шар», как мы говорили, еще и, когда шёл от доски, запнулся и чуть не упал. Преподаватель, похоже, что-то заподозрил, но «хода делу не дал». А мы и в первую очередь я стали осторожнее.
Надо сказать, этот препод вообще был мужик хороший, правильный, что называется. Однажды, ближе к окончанию нашего обучения у него, зашла речь о том, кто куда хочет пойти учиться. И он сказал примерно следующее: «Время учёбы в институте в любом случае вы будете вспоминать как самые лучшие годы своей жизни». Мы в ответ хором зашумели, что нам и сейчас неплохо, на что он ответил: «Вот поступите, начнете учиться, поймете, что я имел в виду».
И когда это время настало, мы это реально поняли…
Мои друзья – красавцы, что тут скажешь!
Часть вторая: «Институты»
Глава первая, в которой сначала всё идёт не так, как планировалось, но в итоге всё получается
В институты мы все поступили сразу, кроме Славика, который поступал в Институт кооперативной торговли и, что неудивительно, не поступил (вообще, поступить в «торговый» было так же непросто, как, например, беспартийному съездить в капстрану). Но его это сильно не парило, поскольку 18 нам с ним исполнялось только на следующий год летом. В отличие от Сёмы, имевшего день рождения, как вы помните, зимой и, как следствие, в случае фиаско при поступлении летевшего весной «белым лебедем» в вооруженные силы. Однако он благополучно прошёл все испытания и пошел учиться в педагогический на учителя труда и рисования. Аркаша же вообще поступал в военный институт, где самым главным было сдать физподготовку на «отлично», что он успешно и сделал… и поступил.
Надо сказать, что этот выпавший ему год Славик провёл очень плодотворно. Где и кем он только не работал: сторожем на стройке, грузчиком, дворником и даже, внимание, администратором ледового стадиона, где в его обязанности входила очистка скособоченной хоккейной коробки от снега и заливка льда. И всё это он совмещал еще и с тренировками и поездками на соревнования. Фигаро!
Забыл сказать, что я благополучно поступил в электротехнический, сдав два экзамена по математике. Честно говоря, этот год – год первого курса – у меня в памяти отложился несильно. Может, потому, что в это время я еще достаточно много времени уделял учёбе. Зато «какая интересная у людей жизнь» началась, когда мы уже все стали студентами… Но обо всем по порядку.
На второй год поступать Славику надо было кровь из носу, поскольку Советская армия уже начала протягивать к нему свои лапы цвета хаки, держа в них различные повестки на медкомиссии, от которых Славик всячески отмазывался. Славиными родителями был включен весь возможный административный ресурс. Так, их соседка, «заслуженный деятель кооперации и соратник самого Косыгина», достала пропуск для прохода в здание института на время сдачи экзаменов. Самым проблемным предметом для Славы была в то время математика. К операции «Сдать или умереть» были привлечены только самые надежные, проверенные бойцы (поэтому Сёму решили не брать).
