Евреи в масонстве (опыт исторического исследования) - [16]
Подобно эклектическому союзу Великая ложа Ганновера также предоставила каждой подчиненной ложе самой разрешать еврейский вопрос. Тогда мастер стула ложи Черного Медведя в Ганновере, Блумеегаген, возвысил голос в защиту равенства евреев; его книжка «Wo ist der Platz der Freimaurerei in der Menschheit» является прекрасным дополнением к тому, что писали его предшественники.
Готовность принимать евреев высказала также Великая ложа Солнца в Байрете [111].
Новые споры по поводу доступа евреев в эклектический союз возобновились в 40-х г.г., когда в союз вступила ложа Карла, составленная из христиан, выходцев из ложи Восходящей Зари. Уже на самом торжестве привятия ложи в союз можно было предвидеть, что наступят треволнения; отвечая Великому мастеру, бр. Фридериху, говорившему о сущности эклектизма, и бр. Клоссу [112], разъяснившему сущность и цель истинного масонства, братски соединяющего все человечество, оратор ложи Карла, несогласный с таким взглядом, заметил, что теперь только должна начаться борьба, которая выяснит, какие принципы считаются в масонстве лучшими, наиболее верными. Когда Клосс был избран Великим мастером эклектического союза, ложа Карла не принесла ему даже поздравления, выразив этим ему свое неудовольствие. 15 мая 1843 г. особому комитету было поручено рассмотреть вопрос о принятии нехристиан, и комитет высказался в утвердительном смысле, причем предложил исключить из ритуала все, что могло бы служить в этом отношении препятствием; однако, из опасения, чтобы это не вызвало распадения союза, или хотя бы смут (несколько лет назад, как мы видели, каждой ложе было предоставлено действовать в данном случае по собственному усмотрению), осуществление решения комитета было отложено. Но Великий мастер Клосс и в дальнейшем не упускал из виду еврейского вопроса.
Вь 1844 г. Великая ложа эклектического союза обратилась ко всем своим ложам с циркуляром, объяснявшим, что союз не может делать различия между религиями; ложи должны были высказаться во этому вопросу. Ложа Карла, a также две другие, не согласились с объяснениями Великой ложи, и потребовали сохранения в союзе христианского принципа; две ложи не пожелали решать теперь вопроса, дабы не нарушать мира, a шесть лож всецело присоединились к заявлениям Великой ложи (от двух лож не были получены ответы). Вследствие возникшего разногласия ложа Карла должна была по принуждению выйти из союза, две вышли добровольно, и эти три ложи образовали свою особую Великую ложу Единодушия в Дармштадте, доступную лишь христианам [113]. Вскоре однако, благодаря местным условиям, ложе Карла пришлось предоставить нехристианам доступ в качестве посетителей; это вызвало в ее среде раскол и ложа Карла вновь примкнула к эклектическому союзу [114] (1849). Между тем в эклектическом союзе Клосс продолжал действовать в пользу всеобщности союза и в 1849 г. еврейский вопрос был здесь окончательно разрешен. Несколько лет спустя, по предписанию свыше, четыре гессенские ложи, принадлежавшие к эклектическому союзу, должны были примкнуть к Великой ложе Единодушия, и им, в виде исключения, было разрешено и впредь принимать евреев [115].
В начале 40-х г.г. возникли две новые ложи, принимавшие евреев, в Ульме и Штутгардте (Восходящего Солнца).
Улучшение положения немецких евреев в масонстве было несомненно связано с новыми условиями их гражданской жизни, но нельзя отрицать и того, что доступу евреев во многие ложи содействовало и то обстоятельство, что отдельные ложи стали исподволь отказываться от высших степеней и от всего того, что было внесено в союз невежеством и нетерпимостью. Возвращение к старым масонским законам почти всюду сопровождалось открытием братских объятий евреям.
Лишь прусские ложи твердо стояли на, так называемой, христианской основе союза; в это время они, между прочим, постановили, что «если церемониймейстер, обязанность которого осведомляться о том, какую религию исповедуют братья, посещающие ложу, забыл свой долг, и вследствие этого какой нибудь еврей получил доступ в ложу, то удостоверившись в этом факте, он должен приказать еврею выйти, a если тот откажется, сейчас же закрыть собрание». — Такого рода действие должно было возмущать все правильные ложи не только потому, что оно противоречило основному принципу братства, но и потому, что оно вызывало на практике неприятные последствия; так, братья-евреи, селившиеся в Пруссии, должны были прерывать всякую связь с союзом. И вот с 1846 г. со всех сторон начинают раздаваться голоса протеста. Великая английская ложа прерывает сношения с одной берлинской Великой ложей из-за ее неприязни к нехристианам; Великий Восток Франции также решает начать по этому поводу переговоры и не прекратить их «пока из прусских статутов не будут исключены постановления, находящиеся в очевидном противоречии с основным принципом союза, с нравственностью всех народов и веков». В докладе, внесенном на обсуждение Великого Востока Франции, образ действия прусских лож был назван «восстановлением средневековых предрассудков», ложи были уподоблены «глухонемому часовому, который, занявшись своим делом за семью замками, не слышит, что в дверь стучатся братья нашей веры», ложи были названы «вероисповедной таможней, святотатственными руками воздвигнутой в области масонства в долженствующей при входе в храм обыскивать глубочайшие тайники совести и гостеприимно принимать ту веру, которая по тарифу значится освобожденной от ввозных пошлин».
