Евреи в КГБ - [131]

Тульская губерния. 20/VIII. 29 июля в г. Белеве в жил. товариществе им. 1 Мая у проживающего там рабочего депо станции Белев, члена ВКП(б) Трифонова пропал ребенок 3-летнего возраста. На следующий день труп был обнаружен в уборной того же дома. Медицинская экспертиза установила, что никаких повреждений он не имеет. Ввиду того что внизу этого дома проживает небольшое количество семейств евреев, в частности Плугаевский и Шварцберг, Трифонов распустил слух, что якобы его ребенка задушили евреи с целью извлечения крови для мацы. Этот слух принял стихийный характер. Со стороны отдельных личностей были выпады к погрому. Проживающая в доме «1 Мая» гр. Репникова усиленно повела агитацию в этом направлении. Даже со стороны некоторых партийцев отмечалось резкое настроение к евреям. Кандидат ВКП(б) Пьянцев, встретив еврея Лут, обратился к нему со следующими словами: «Что, попили крови из мальчика?» и потом добавил: «А дело Бойлиса помнишь?» Для того чтобы более разжечь ненависть к евреям, Трифонов подготовил крестьянина из деревни Сенюхино Дудкина Ивана показать, что он видел, как евреи несли мальчика в уборную после убийства. Последний согласился. После же отказался. В присутствии Трифонова и часовых дел мастера Шварцберг[а] Дудкин сказал: «Я свидетелем не хочу быть, ибо за такие вещи в тюрьму сажают».

Крым. 5/Х. Рабочий Экспортхлеба Лютый, член РКП, среди рабочих порта ведет антисоветскую агитацию, говорит, что «жиды захватили власть в свои руки и вытесняют православных, не давая русским работать, сами же занимают ответственные посты» и т. п. Свои взгляды он выражает главным образом в присутствии грузчиков на работе, которые поддакивают ему и говорят, что вот нашелся один коммунист, который стоит за русских и против захвата власти жидами». Лютый заявляет, что он завоевал свободу и ему приходится быть простым рабочим, а все «завы», не ударившие палец о палец для революции, заделались теперь главковерхами. Претендует на должность завскпадом, и несмотря на разъяснения магазинера 19, что такую опасную должность может занимать лицо компетентное, для чего он не может быть пригоден, Лютый заявляет, что он коммунист, пострадавший за революцию, и должен быть назначен завскладом, независимо от его способности и развитости, и говорил: «Мы должны добиться того, чтобы жидов не было как в партии, так и у власти».

Ставропольский округ. 15/VIII. По округу ходят слухи, что среди русских коммунистов образовалась группа, которая привлекает к себе беспартийных для борьбы с «жидовским засильем». Эти коммунисты, прочтя сионис+ские протоколы, убедились, что евреи, действуя только ради своих выгод, лишь притворяются коммунистами, а фактически националисты до мозга и костей, и вот группа ведет с ними борьбу не открытую, а лишь следит за работой отдельных выдвигающихся евреев и при первом удобном случае выживает их с ответственных постов и даже из партии.

Лубенский округ. 28 июля на базаре в г. Хороде член КП(б)У Грицько вел разговоры на политические темы с гр. Бовою и другими во время работы по устройству магазина для хлебной ссыпки. Он заявлял: «Мы завоевали свободу не для себя, а для жидов, их всех нужно перебить, а то нашему брату из-за них житья нет. Тактика сов. власти была правильной лишь во время жизни т. Ленина, а после его смерти жиды все прибрали к своим рукам и крутят нашим братом, как хотят».

Нач [альник] Отдела информации и ПК ОГПУ Прокофьев

Начальник 2-го отделения Наймон

ГА РФ, ф. 374, оп. 27, д. 1096, л. 72–95. Копия.

ПРИЛОЖЕНИЕ № 1

Об антисемитских настроениях среди интеллигенции

^{СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО}

Наличие антисемитских настроений среди антисоветской интеллигенции за последнее время становится все более очевидным и захватывает отчасти и те группы антисоветской интеллигенции, которые раньше примыкали к социалистическим партиям.

Характерно, что в быту и в личных отношениях интеллигенции антисемитизм теряет свои острые формы и частично сглаживается.

Антисемитизм как таковой в большинстве своем вырос и укрепился в идеологии антисоветской интеллигенции, принимая (сознательно или бессознательно) вид как бы особой политической тактики использования старых предрассудков в целях распространения недовольства и агитации в массах.

Все эти положения особенно ярко иллюстрируются отдельными местами только на днях законченного дела «Центр», где налицо целая группа старых максималистов с большим стажем подполья при царизме и работы в советской действительности. Этой группой, считавшей необходимым объединение всех живых сил страны — от анархистов до монархистов — для борьбы с сов. властью, был выдвинут одним из пунктов программы: «в организацию не принимать евреев ни под каким видом», и как единственный довод, в смысле оправдания приемлемый для людей, считающих себя максималистами, выдвигалось положение, что евреи, не имея родины, и не имеют никаких особых интересов в российской действительности». Очень туманное, но и очень характерное заявление. Сама идея этого блока, выдвинутого максималистами, допускала любые формы проявления антисемитизма, что и было впоследствии, когда правой группой этого центра был конкретно поставлен вопрос о борьбе с еврейским засильем всеми мерами, вплоть до массового террора. Вопрос этот обсуждался при красноречивом молчании партийного центра. Второе положение о сглаживании острых углов антисемитизма в быту интеллигенции объясняется, с одной стороны, еще сплошным переплетением интересов идеологических, жилищных и даже чисто родственных, как результат ряда условий современного быта вообще и интеллигенции в частности. Характерно заявление по этому вопросу одного из правых руководителей того же центра (Лебедева), который, пожалуй, искренне говорит, что его нельзя обвинять в антисемитизме, что он интернационалист, что у него целый ряд друзей-евреев и есть даже родственники (муж сестры), к которым он питает самые лучшие чувства, что его возмущают сильно растущие в последнее время у интеллигенции антисемитские настроения, но все-таки отрицать, факта еврейского засилья нельзя, что с этим нужно бороться, и не кому другому, как соввласти, что это крайне серьезное и неотложное дело, и интеллигенция более правого толка не ограничивается одними разговорами, но и переходит к активным действиям — ставит конкретно вопросы о терроре, как об одном из методов борьбы с еврейским засильем («Центр» и другие), не ограничиваясь одной устной пропагандой, пытается распространять листовки и литературу, причем первая в крайне незначительных размерах, обыкновенно несколько экземпляров печатанных на пишущей машинке или от руки и второе — исключительно старая литература, вроде «сионских протоколов» и других черносотенных изданий, конечно, с известными устными комментариями, применительно к настоящему времени. Сюда же относится одна из разновидностей агитации — это воскресение умершего было еврейского анекдота, которые теперь тысячами передаются по углам интеллигентных гостиных и в кулуарах (так в тексте. — прим. публикатора) советских учреждений. Конечно, анекдоты носят антисоветский характер, антисемитский (реагируя на каждую злобу дня) как советского, так и международного порядка.