Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах - [74]

Очень много времени брала у меня работа в качестве официального оппонента над рецензированием диссертаций. Ещё в 1951 г. я получил приглашение дать рецензию на докторскую диссертацию Ю. А. Левина, одного из выдающихся руководителей Горздравотдела в годы Ленинградской блокады. Темой его работы был вопрос о построении классификации и номенклатуры болезней на основании опыта разработки больших материалов регистрации заболеваемости детских групп населения в Ленинграде. На изучение этого вопроса автор потратил много лет. Он полностью учёл глубокое изменение взглядов на этиологию заболеваний разных органов с точки зрения учения И. П. Павлова, проявил смелое новаторство в трактовке вопроса о построении номенклатуры (т. е. общего списка) болезней в соответствии с фактическими основными медицинскими показателями. Из его большой двухтомной работы можно было убедиться, что он является глубоким знатоком проблемы и делает вполне обоснованные выводы. При защите диссертации 30 апреля 1952 г. все три официальных оппонента на основании всестороннего разбора работы давали вполне благоприятный отзыв о ней. Членами Учёного совета соискателю был задан длинный ряд вопросов об отнесении некоторых специальных и редких заболеваний к тому или другому разряду номенклатуры. С большой осведомлённостью диссертант давал подробные разъяснения на все вопросы. С такой же обстоятельностью Левин отвечал на все замечания неофициальных оппонентов. После многочасового заключительного ответа диссертанта, непосредственно перед голосованием, председатель (Д. Л Жданов) обратился к членам Учёного совета с настойчивым призывом при голосовании не поддаваться красноречивым доводам официальных оппонентов, а поддержать его личное отрицательное отношение к диссертации. Это было совершенно необычное давление на Учёный совет. И казалось, что оно решит дело не в пользу диссертанта. Однако я с изумлением и уважением к Совету услышал сообщение счётной комиссии, что большинство голосов были утвердительными. Но это было только началом длительной борьбы Левина за положительное решение вопроса, борьбы, которая продолжалась до самой его смерти в 1962 г. ВАК отменил постановление Учёного совета Института, Левин обжаловал это решение ВАКа, доказав его неправильность. Ещё и ещё раз рассматривалось дело в разных инстанциях. В открытом бою побеждал учёный специалист, его доводы, но затем, при оформлении в недрах ВАК, брала верх антисемитская подлая предвзятость».

Трудно назвать все имена медиков-евреев блокадного Ленинграда. Я расскажу коротко лишь о тех, чья судьба мне показалась особенно примечательной:

Абрамсон Борис Петрович

Профессор. 1905—1943.

Перед войной Борис Петрович работал в больнице им. Карла Маркса и преподавал в Первом медицинском институте. Свою семью он успел отправить в эвакуацию, а сам же остался в осажденном городе со стариками родителями. О блокадной жизни он рассказал в своем «Дневнике войны», сохранившемся в его семье. Они изданы журналом «Звезда» и в отдельных изданиях.

(http://magazines.russ.ru/zvezda/2011/8/a16.html)

В книге «Блокада Ленинграда. 900 героических дней» можно найти такие строки:

26 мая 1943

Сегодня бомбежка началась в 15 часов 57 минут и продолжалась 18 минут. Среди пострадавших профессор Первого медицинского института Борис Петрович Абрамсон, спасший жизнь многим ленинградцам. Случалось, что во время обстрела, когда раненых было особенно много, он сутками не выходил из клиники. Сегодня профессор спешил на заседание Ученого совета Института переливания крови и был убит разрывом бомбы на углу 2-й Советской улицы и Суворовского проспекта».

Аншелес Илья Маркович

Профессор – эпидемиолог.

Во время блокады в отличие от многих других случаев длительной осады городов и массового голода, в Ленинграде не произошло крупных эпидемий, несмотря на то, что гигиена в городе была ненормальной в связи с большими разрушениям систем водопровода, канализации и отопления. Это произошло благодаря эффективным профилактическим мерам, предпринятых ленинградской противоэпидемиологической службой и НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера. В 1941—45 гг. возглавлял противоэпидемический отдел Ленинградского городского управления здравоохранения и был одним из руководителей института Илья Маркович Аншелес. Его заслуги были отмечены ещё в 1942 году награждением орденом «Знак Почёта». В годы блокады в Ленинграде была издана его брошюра «Как ленинградцу обезопасить себя от заразных заболеваний».

За заслуги в области здравоохранения И. М. Аншелесу в 1944 г. сразу после снятия блокады Ленинграда было присвоено звание «Заслуженный врач РСФСР». Особо важную роль сыграли ленинградские эпидемиологи в борьбе с нашествием крыс. В своих воспоминаниях Федор Исаакович Машанский, заведующий горздравотделом Ленинграда в 1942—1944 годах, пишет, что полчища крыс стали зимой 1941—1942 года одним из самых страшных бедствий. Особенно страдали от них обессилевшие от голода дети и старики. Конечно, никаких кошек или собак в городе к этому времени уже не осталось – кто не погиб и не ушел, того съели. Крысы не только уничтожали и без того скудные запасы продовольствия, они были и потенциальными разносчиками чумы – носителями чумных блох. Крыс ловили, пытались даже травить, но вскоре оставили эти попытки – чтобы не отравить людей (крыс тоже ели, если удавалось их поймать). И тогда санитарные врачи применили известный метод: отловленных крыс заразили крысиным тифом, опасным только для животных, и выпустили в популяцию. Вообще, работа медицинских и санитарных служб осажденного Ленинграда заслуживает особого внимания: в истории есть немало примеров, когда крепости и города сдавали из-за эпидемий. Ленинграду удалось этого избежать.