Евреи ислама - [3]

Через несколько лет после приезда Льюиса в Принстон в 1974 году он организовал знаменитую конференцию, посвященную истории и наследию системы миллетов в Османской империи, результатом которой стали два увесистых тома «Христиане и евреи Османской империи. Действенность плюралистического общества». Этот труд под редакцией Льюиса и Бенджамина Брауде (издан в 1982 году) и поныне служит отправной точкой для исследования религиозных меньшинств в османских землях.

Характерной для работ Льюиса по иудаике является его статья 1968 года «Происламские евреи», открывающая номер журнала Judaism, посвященный теме «Иудаизм и ислам». В этой статье Льюис описывает феномен еврейской симпатии к исламу, что видно на столь знаменитом примере, как премьер-министр Великобритании крещеный еврей Бенджамин Дизраэли. Противники нападали на Дизраэли за его протурецкую позицию в Восточном вопросе и постоянно представляли его, наряду с другими евреями в то время, как «восточного» в глубине души, вступившего в союз с мусульманами в борьбе против антисемитской христианской России. Ислам и исламская цивилизация привлекали и еврейских ученых Центральной Европы, часто это были специалисты в талмудических исследованиях, — например, легендарный венгерский ученый Игнац Гольдциер. Восхищение Гольдциера исламом привело его к тому, что он поехал учиться в знаменитое религиозное училище при мечети Аль-Азхар в Каире и стал отцом-основателем современной арабистики и исламоведения. Чтобы объяснить происламское мировоззрение столь многих европейских евреев, Льюис сформулировал широко принятую сейчас теорию. Он утверждал, что евреи были разочарованы медленным прогрессом эмансипации в Европе и в то же время встревожены становлением нового, расистского и политического, антисемитизма. Ностальгически оглядываясь назад, на средневековый ислам, особенно на мусульманскую Испанию, они лелеяли миф об исламском толерантном обществе, дарующем евреям свободу и равенство, которых центральноевропейские, особенно германские, евреи с надеждой ожидали от христианских соотечественников. Здесь Бернард Льюис произнес то, что не могло не стать одной из многих его максим: «Миф, придуманный евреями в Европе XIX века как упрек христианам, в наше время принят на вооружение мусульманами как упрек евреям»[7].

Тут я должен вставить комментарий по поводу известного спора между Льюисом и Эдвардом Саидом об «ориентализме». В книге «Ориентализм» Саид оправдывает отсутствие в своем разборе немецких арабистов и исламоведов тем, что Германия не принимала участия в колонизации Ближнего Востока в отличие от Англии и Франции, использующих «ориентализм» (у Саида это слово применяется в уничижительном смысле) как инструмент реализации колониальных планов. Если бы Саид проработал труды немецких (или немецкоязычных) востоковедов, он бы обнаружил то, о чем Льюис написал в 1968 году: что среди них было огромное множество евреев, что они восхищались исламом и что Льюис, венец «ориентализма» в ряду виновных (по Саиду), с симпатией писал об их происламской позиции[8].

Книга «Евреи ислама» привлекает наше внимание по многим причинам. Я назову их в соответствии с порядком глав. Начальная глава, «Ислам и другие религии», самим названием анонсирует тематику книги. Льюис рассматривает евреев как одно из религиозных образований, с которыми соприкоснулся ислам. Эти образования, в первую очередь евреи, христиане и зороастрийцы, стали зимми, «пребывающими под защитой» — статус, присвоенный тем, кто в Коране назван «народами Книги». Тематический охват этой главы являет реакцию Льюиса на две работы о немусульманах, которые он цитирует в начале, в самой первой сноске, одна французская, затем переведенная на английский, иврит и русский, другая — немецкая; работы, которые, как он пишет, «акцентировали негативные аспекты мусульманского прошлого».

Когда в 1984 году «Евреи ислама» были опубликованы впервые, интернет в публичном пространстве еще не существовал. Настоящее издание выходит в свет, когда мир электронной (дез)информации стал после 11 сентября 2001 года форумом исламофобии в рамках явления, многими презрительно называемого зиммитюдом. «Евреи ислама» представляют более сбалансированную парадигму межрелигиозных отношений, чем то, что я назвал «неолакримозной концепцией еврейско-арабской истории»[9].

Льюис рассматривает зимми так, как их следует рассматривать — как одну из категорий исламского религиозного законодательства (закрепленного, в свою очередь, в религиозных принципах ислама), гарантирующего базовые привилегии, даже когда оно определяет правовые ограничения. Это отношение мусульман к зимми стало результатом процесса, берущего начало в контактах и конфликтах Мухаммеда с евреями Медины (христиан в этом первом центре исламского государства не было). Ранняя политика по отношению к зимми, как описывает ее Льюис, выковывалась в обстоятельствах, когда мусульмане были в меньшинстве и должны были утвердить свою власть и отличить себя от большинства коренных жителей территорий, завоеванных мусульманскими армиями. После событий в Медине число евреев на землях бывшей Византийской империи и Сасанидской Персии, покоренных исламом, сокращалось до уровня демографического фона, хотя они и обладали таким же статусом, как более многочисленное христианское и зороастрийское население.