Евреи и Евразия - [10]

Именно этим, пусть бессознательным, инстинктивным сохранением, даже в самом грубом искажении и падении ее, извечной иудейской религиозной традиции и связанных с нею хилиастических упований, мы можем объяснить себе тот безусловный максимализм, ту истерическую, изуверскую нетерпимость к инакомыслящим из своей среды, с которыми современная периферийная интеллигенция отстаивает политические и социальные принципы либо вульгаризованной, обездушенной западной демократии, либо воинствующего, безбожного и поистине бесчеловечного коммунизма, причем приверженцы первой (демократии) очень смутно и неуверенно осознают границы, в которых она еще может и должна быть защищаема против второго (коммунизма).

Смелая попытка связать современные политические и социальные устремления еврейской периферии с основными эсхатологическими преданиями иудейской религиозной догматики является большой и несомненной заслугой Н.А. Бердяева, в своей книге «Смысл истории» с давно небывалой остротой проникновения и профетическим пафосом восчувствовавшего преемственность этих двух основной важности духовных явлений исторического еврейства на глубине, недоступной для приемов рационалистически— позитивистского исследования. В факте все более ясно обнаруживающегося крушения основных социально-эсхатологических верований и устоев современной демократии и социализма Н.А. Бердяев видит, между прочим, поражение в универсально-историческом плане вековых устремлений и упований еврейства.

Мы надеемся показать в дальнейшем, что этот оригинальный и проницательный мыслитель впадает в ошибку, выдавая свой рельефный и глубоко верный духовный портрет еврейско-периферийного радикала и утописта за синтез духовных черт конкретного содержания религиозно-исторического еврейства. Ошибка эта, впрочем, вполне естественна и даже неизбежна для наблюдателя со стороны, перед которым еврейская периферия в единственном числе выступает как представитель и выразитель народных чаяний и дум, совершенно заслоняя собою истинный нравственнорелигиозный лик основного еврейско-народного примитива, истинное проклятие и несчастье которого именно в том и состоит, что он доныне не выделил из своей среды настоящего, органически с ним связанного водительствующего и представительствующего слоя.

IV

Искание глубинного, метаисторического смысла основных явлений, представляемых современным еврейством, в связи с провиденциальным назначением иудейства — искание, столь характерное, например, для нескольких близких нам по времени течений русской религиозно-метафизической мысли, — не должно исключать разбора интересующих нас здесь явлений с их эмпирической, подчиненной закону причинности стороны.

В этой связи мы, в доступном ближайшему наблюдению плане исторической данности, усматриваем непосредственные причины повышения тонуса социально-эсхатологических переживаний современного еврейства в определенном круге явлений, следствовавших или совпавших с катастрофическими событиями последних лет. Мы разумеем здесь торжество демократических и самоопределеических начал в среднеевропейских государствах, основанных на развалинах центральных империй в результате крушения последних в мировой войне; далее, признание со стороны держав исторических притязаний евреев на Св. Землю в смысле грядущего политического и государственного овладения ею; наконец, в смысле несравненно более существенном, соответствующем несравненно более грандиозным размерам явления и важности его исторического значения — русскую революцию с ее рядом гигантских государственно-политических катастроф и борений и в ее на долгие годы восторжествовавшем утопически-коммунистическом аспекте.

Остановимся на этих явлениях и постараемся отдать себе отчет об их действии на умы еврейской интеллигенции и произвести посильную оценку связанных с ними упований и устремлений, возникших в ее среде.

Уничтожение централизованных империй средней Европы, проникнутых духом абсолютизма и милитаризма, имело для среднеевропейского и тем косвенно для восточного еврейства не одно только то значение, что с гибелью существовавшего здесь уклада пали последние и уже довольно призрачные остатки ограничительных законодательств о евреях. Гораздо важнее оказалось тут то обстоятельство, что потрясена была в корне идея объединяющей и умиротворяющей народы монархии Божией Милостью, — идея, столь чуждая и противная, прежде всего, лжерелигиозной природе периферийного еврея[2]. Предупреждая изложение и останавливаясь здесь на соображениях, более уместных среди размышлений о революции русской, скажем тут же, что именно некое лжерелигиозное начало выражается, по нашему глубокому убеждению, в огульно отрицательном отношении к монархии не только в ее историческом проявлении, но и в ее умопостигаемой сущности со стороны периферийного еврея. Элементарное, грубое и ничем не просветленное понятие о всепоедающей ревности Иеговы, воспринятое им в числе немногих других вещей из всего великого наследия Ветхого Завета как некое смутное, но неистребимое ощущение, бережно проносится на протяжении всего пути периферийного еврея через толщу окружающей его иноверной стихии, — пути, на котором он уже давно растерял все истинные, высочайшие религиозные ценности, унаследованные от своего основного религиозно-культурного и национального массива. И потому некрасивое чувство национальной исключительности, в большей или меньшей степени свойственное, к сожалению, всем слоям еврейского народа, — в его водительствующей периферии, насквозь проникнутой скептицизмом и безбожием и вдобавок существенно интернационалистической, отнюдь не ослаблено. Даже наоборот, в периферийной среде эта национальная исключительность проявляется не только как противоположение себя окружающей инонародной стихии, но и как идолопоклонническое утверждение материального бытия еврейского народа, как некоей абсолютной и никакой критике не подлежащей самоценности, совершенно независимой от возможного провиденциального значения и миссии еврейства, мысль о которой чужда и не нужна периферийному интеллигенту. И поэтому именно здесь, в чудом уцелевшей, бесплодной и безблагодатной, почти языческой идее о всепоедающей ревности и нетерпимости Иеговы, скрыты корни нетерпимого и неприемлющего отношения периферийного еврея к идее монархии, возглавляемой властью, притязающей на божественное происхождение и утверждающей свое бытие на основаниях, выходящих за планы земных отношений, земных ценностей и полезностей.