Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков - [67]

Император не отличался подобно Наполеону решительным характером. Он никогда не смог бы произнести слова, с которыми тот посылал в бой свою гвардию: «Солдаты! Мне нужна ваша жизнь, и вы обязаны отдать мне ее!» Просто и ясно. Любезный и приветливый Государь, в обществе которого все чувствовали себя свободно и легко, не был рожден полководцем. Его отношение к собственному абсолютизму исходило из сознания ответственности за пролитую кровь отца и лишало его уверенности в праве на власть. Да и чтение Библии, которым одно время увлекался царь, не укрепляло его дух, хотя некоторые слова пророков и можно было истолковать в антибонапартистском смысле. Уж не является ли нашествие французов карой за грех отцеубийства? И вот этот нерешительный человек в трудную минуту испытаний, когда враг в столице его Империи, когда ближайшее окружение в лице Марии Федоровны, брата Константина, графа Аракчеева истерически требует, чтобы он подписал позорный мир с Наполеоном, когда уличная толпа в день коронации 15 сентября 1812 г. встречает его мрачным и презрительным молчанием, этот человек находит в себе душевные силы к борьбе. Об антиалександровских настроениях русского общества свидетельствует сестра царя В. Кн. Екатерина Павловна: «Занятие Москвы французами переполнило меру отчаяния в умах, недовольство распространено в высшей степени, и Вас самого отнюдь не щадят в порицаниях… Вас обвиняют громко в несчастии Вашей Империи, в разорении общем и частном, — словом, в утрате чести страны и Вашей собственной…»

Под всполохи кремлевского пожара Александр заявляет: «Истощив все средства, которые в моей власти, я отпущу себе бороду и лучше соглашусь питаться картофелем с последним из моих крестьян, нежели подпишу позор моего отечества и дорогих моих подданных, жертвы коих умею ценить». И еще: «После этой раны все прочие ничтожны. Ныне более, нежели когда-либо, я и народ, во главе которого я имею честь находиться, решились стоять твердо и скорее погрести себя под развалинами Империи, нежели примириться с Аттилою новейших времен». Жизнь показала, что жертвы подданных не были напрасными. Понятие о чести своей и своих подданных, которым был наделен Император, полностью отсутствовало у «вождя мирового пролетариата» Ленина В. И., подписавшего спустя 106 лет позорнейший Брест-Литовский договор с Германией.

Вернемся к Наполеону. Его прокламации с обещаниями свободы крепостным успеха не принесли, поскольку мужики верили больше делам, чем словам. Дела же завоевателей, как водится, сводились к грабежам и репрессиям. Истощенная и деморализованная наполеоновская армия, включающая помимо французов немцев, поляков, итальянцев, волоча награбленное, в конце концов убралась за пределы России. Из 600-тысячной армии сохранило строй и дисциплину не более 15–20 тысяч человек. Остальные погибли, либо сдались в плен, либо превратились в бродяг. Наполеон умчался вербовать новых рекрутов. На смоленской дороге остались лежать сотни тысяч неубранных трупов, заражающих гниением воздух. Распространились эпидемии. Многие губернии были опустошены пожарами и грабежами.

Русские войска вступили в Польшу, население которой встретило Александра холодно и мрачно — не так, как Наполеона год назад. Наполеона поляки встречали с энтузиазмом и присоединились к его походу на Москву, превосходя французов в жестокости и грабежах. «Одни евреи, которым так мало доверяло наше правительство, проявили русский патриотизм, встречая восторженно нашу армию. Александр с удивлением смотрел на толпы старых и молодых евреев, которые несли ему навстречу разноцветные хоругви с его вензелями, били в барабаны и играли на трубах и литаврах, распевая гортанно какие-то гимны, сочиненные еврейскими пиитами в честь русского народа, с которым они чувствовали связь, несмотря ни на что» (288). Возможно, это была защитная реакция. Известно, например, что жители Дрездена приветствовали и Александра, и Наполеона с одинаковым восторгом.

Война продолжалась уже в Европе. Был взят Париж. Наполеона сослали на Эльбу, русских солдат заперли в казармы. Александр достиг высочайшего триумфа. В его приемной толкутся короли и герцоги. Льстецы называют Александра «царем царей, соединившихся для блага Вселенной», «Агамемноном новой Илиады». Он лично ведет свою дипломатию и делает это профессионально. Наполеон, будучи на острове Св. Елены, говорил про него: «Александр умен, приятен, образован. Но ему нельзя доверять. Он неискренен. Это — истинный византиец, тонкий притворщик, хитрец». Отзыв шведского посла в Париже Лагербиельне об Александре: «Тонок, как кончик булавки, остер, как бритва, и фальшив, как пена морская». Венский конгресс устроил дела всех монархов. Александр получил в награду герцогство Варшавское, ставшее Царством Польским в составе Российской Империи, но с особым статусом. По статусу исполнительная власть поручалась «Совету министров» под председательством наместника Царства Польского, а законодательная двухпалатному сейму. Верхняя палата — сенат — состояла из светской и церковной аристократии, а нижняя — «посольская изба» — из выборных депутатов. Тут же родилась и патриотическая партия, ставившая целью воссоздание Речи Посполитой в старых ее границах, существовавших до разделов Польши в XVIII в.