Евразийка - [15]

Для чего-то кому-то нужно, чтобы мы, как враги, расстались, И слова, как свинцовые гири, на страницы мои легли.

***

Уходишь прочь, просить я не вольна, Твоей души растрогать не сумела.

И только ночь, да желтая луна

Мне шепчут, что тебя не переделать.

Ночь наступает черта не черней, И звезды — камни в луже небосвода

Перевернутся в ней. Игра теней

Сольется в пятое, иное время года.

Луны клубочек размотает сны, Во сне распахнуты — раздеты и разуты, Мы сердце распускаем до весны

И тянутся секунды, как минуты.

Поводит раздобревшая луна

Боками в тесном обруче заката, До завтра похудеет, как струна, В бараний рог согнется...

Виновата.

И ты виновен — «Гой тебя еси», Ты не спросил счастливый свой билетик, Ты вызвал по мобильнику такси

И заперся в рабочий кабинетик…

АЛЬБА

— Любимый, погасли свечи.

Мой нежный, скоро рассвет.

— Любимая, миг бесконечен,

Часов у бессмертия нет.

— Любимый, тебе приснилось.

Я плачу, ты хмуришь бровь.

Не вечна любовная сырость,

Но бесконечна любовь.

— Любимый, одно касанье

Бросает то в лед, то в огонь.

И звезд чрезмерно мерцанье,

Я вспыхну, ты только тронь.

— Мой нежный, я вспыхну сверхновой, Ты имя лишь приготовь...

Рассвет васильково-лиловый.

Мы смертны — бессмертна любовь.

***

Все пожары собраны в окурке,

Жмутся зажигалки на ветру.

Мы друг с другом поиграли в жмурки, Я же до рассвета не умру.

Я уйду в двенадцать, пополудни, Там, в зените, бьется алый шар, Словно маячок на хлипком судне, В перекрестье всех небесных кар.

Я уйду на цыпочках, не слышно

И обидой вас не уколю,

На губах твоих, со вкусом вишни

Зреет злое слово: «не люблю»…

ВЕДЬМИНО ВЕРЕТЕНО

Сердце стучит, славно ткется любви полотно, Точно также по стуку в груди мы любовь узнавали.

Больно колется ведьмино веретено, Где от взгляда колючего на сто веков засыпали.

В полусне продирались сквозь розовый куст

И кляли свое сердце напропалую

За желанье коснуться отравленных уст

И погибнуть от лживого поцелуя.

Сердце строчит, с перерывами робко стучит.

Пережимает и рвет свою ткань от мороза…

Ложь погостит и отпустит. Написан лежит

Свиток чьей-то любви, где все точки — тире —

это азбука Морзе.

***

Верните женщину в Любовь,

Она простит вам все на свете, Шутя подсядет на морковь

И отощает на диете.

Достаньте Солнце и Луну,

Дарите звездные алмазы,

Все вам простит, не обману,

И не поймет, что это стразы...

Верните женщину Любви,

Пусть на мгновенье, но верните, Пусть будут слезы до крови...

Потом на цыпочках уйдите...

СОНЕТ

Колокольчиком слух разносится, Слава сплетнею на окне.

И полощет разноголосица

Языками да обо мне.

Не расколешь жизнь как горошину, А покатится - не найдешь.

И полюбишь-то не хорошего,

А по любу милый хорош.

Обесценишься - куда денешься, Расплескаешься до суха,

И очутишься медной денежкой.

На ладони у дурака;

Разменяешься медной мелочью, Медной сдачею с пятака.

ПАМЯТКА СЫНУ

Мужская ласка,

Как свежая краска —

Прижмешься — испачкаешься!

Автоцитата

Мужчина после тридцати —

Тип отрицательный.

Типично лыс, бестактно практичен, Пролонгировано логичен.

Толст,

Если холост — худ.

И руки об него оботрут

Бешеное количество одиноких баб —

Это труд!

Баобаб тоже одинок, но высок.

С женщин брызжет малиновый сок, Они любят мужчину после тридцати, Его, как знамя, можно вперед нести, Если его вынести.

Как это вынести?

Вынести мусор проще,

Чем сор из избы вымести…

Мужчина лет пяти,

Что из тебя вырастет

Лет этак после тридцати?

Ну, а пока — расти!

***

Была бы нужна тебе,

Ты бы ко мне пришел.

В радости ли, в беде

Сел за широкий стол.

Я для тебя тоска? —

Так бы сказал, не врал.

Ладонью бы у виска

Душистый след оттирал.

Просто бы налила

В стакан до краев вина,

Простила бы, поняла,

Осталась потом одна…

Без вести запропал,

В радости ли? В беде?

Зарастает тропа

В лопухах, в лебеде…

***

Я вынимаю ручку, как нож из спины.

(Твоей спины на чужой постели).

И мысли черны, и слова черны

Из тех, что друг другу сказать не успели.

Железной ручкой тычу в тетрадь.

Мало руке стола, и обыкновенно

В рост поднимается фраз хромоногая рать.

Сквозь этот строй мне опять продираться из плена.

И буду жечь безжалостно, как в бою.

Не стоит свеч та игра, где едят без соли...

Но даже в «убью» мне слышится: «Я люблю»...

Поставлена точка, и, видимо, я на воле.

* * *

Я смою все мысли с его чела.

Буду носить с упрямством мятежным, Как желтая злая пчела

Медовую одурь — боль и нежность.

В его руках я синицей усну.

Серым журавлем на синем небе

Промелькнет минутный испуг

Белой волной на смятой постели…

Брось меня, Господи, в черную хлябь, Испепели, разорви на части,

Но, пожалуйста, не оставь

Без надежды на горькое счастье.

***

Не мое это было счастье,

Потому что мое не плачет,

Не зовет в ночи безутешно,

Не ломается пополам.

Не мое это было счастье,

Так легко прокричалось: «Здрасьте!».

Не мое это было счастье,

Своего никому не отдам.

Потому что пушисто и хрупко, Как ворсинка на коже дракона, Как игла с его жизнью бесценной, В глубине мирового яйца.

Не зови ты меня бедою,

Не зови ключевою водою,

Не отдам я ключи от счастья

И тепла своего не отдам.

Потому что в ночи безутешно

Над чужим убивалась вдовою,

Сбрызнув слезной мертвой водою, Разорвала напополам.

***

Никто ни в чем не виноват.

Вдруг за весной случилась осень, Попав под летний листопад,