Евпатий Коловрат - [4]

А как богат был храм! Иконы, плащаницы, золотая и серебряная утварь чеканки непревзойденной, с каменьями невиданной красоты, хоросы, подсвечники, паникадила, медные врата, расписанные золотом. А главное — икона Николы Зарайского рязанского письма. Был этот Никола написан с поднятыми руками — защищал от врагов людей русских.

Хранились в рязанских храмах и византийская «Одигитрия», принесенная из Афона, а из Чернигова — «Редединская икона», где изображалась богоматерь, напутствующая черниговского князя Мстислава на победный бой с косожским князем Редедей. И самая древнейшая святыня русская — «Муромская Богоматерь».

И много всякого узорочья было в славной Рязани. А более всего богата она была удальцами и мастерами, они жили в городе, построенном руками их отцов и дедов, не хотели иных вод и земель, и неба чужого, но за свое готовы были постоять.

И вот к этому городу с берегов Волги, с земли разгромленного уже Булгарского царства двигался на Русь враг неуемный, и с вестью об этом спешил инородный хан.

Когда конный отряд подошел к городским воротам, навстречу вышли воины под началом княжеского вратаря. Его возвестили, что конники близятся половецкие, а потому и принял вратарь все необходимые меры предосторожности — и ворота закрыл, и людей поднял.

Половцы сдержали лошадей, а Иван с товарищами выдвинулся вперед.

— Эгей! — крикнул он. — Половецкий князь Куштум самолично с малою дружиною следует с важным делом к князю Юрию Рязанскому. А я от воеводы Коловрата, состою при хане в проводниках, али не признали меня?

— Признали! — отозвался вратарь, ступил в сторону и махнул к воротам. — Скричите на княжий двор: гости будут! Да ворота открывайте!

И, обернувшись к Куштуму, промолвил:

— Добро пожаловать в славный Рязань-град!..

Неподалеку от княжьего двора встретили путников люди Юрия Ингваревича, почетно проводили в гостевые покои, предложили коням место и корм, малую еду гостям, потому как большая еда ждала у княжеского стола, когда принимать хана и его людей будет сам хозяин, князь рязанский.

А сотник Иван, передав половцев княжьим дворовым и конюшим, счел заботы свои поконченными. Он сказал старшему из княжьей охраны, что подастся домой, а будет в нем надобность какая — кликать его: сотник Иван всегда будет наготове и настороже.

После жаркой бани, когда сидел Иван на крылечке, глядел, как парит мокрая земля, пил квас холодный, посматривая на небо, где к вечеру собирались кучевые облака, тогда и пожаловал к нему на двор высокий седой старик.

Доводился он дядей Иванову отцу, значит, как бы двоюродный дед сотника. И прозвище имел Верила. Жил Верила при княжьем дворе, большой был учености человек. В молодые годы попал Верила в полон, чудом избежал смерти, но рабства хлебнул вдоволь. Побывал за тремя морями, бежал не единожды, был бит многажды, науку прошел всякую и уже в зрелом возрасте сподобилось ему вновь увидеть родину, на что надежду уж было потерял.

Ввиду великой мудрости старика князь держал его в своих хоромах. Верила записывал в книгах все, что бывало в разные лета на земле рязанской, а также и в том мире, который окружал ее. Верила и Ивана обучил грамоте, и книги ему читал, не только русского письма, но и греческие, арабские, иудейские, румские — чужой язык был ведом Вериле, как родной.

Увидев старика, сотник поднялся и стоял в длинной холщовой рубахе, красный от банного жара.

— Здоров будь, Иван, — сказал Верила.

— Пусть оставят тебя болезни, Верила, — ответил ратник.

— В бане паришься, — сказал старик, — а того не ведаешь, что всему княжьему двору баню задал: с ног сбились твоих половцев угощаючи.

— То хорошие люди, — возразил Иван. — Я стольким людям их племени головы посрубал, что могу так говорить об этих, что сам привел.

— Не спорю, — сказал Верила. — Ведомо мне, какие вести привез хан Куштум. Уж и княжий совет собрали, и гонцы в разные уделы поскакали, князь Юрий братовьев созывает. А сей час уединился с половецким ханом и ведет потайную беседу. Я за тобою послан, Иван. Кличет тебя князь, одевайся, как воин, не на бражную долю кличут, на служилое дело.

…Князь Юрий Ингваревич скоро принял хана Куштума. Когда собрались бояре, хана и ближних его людей с почетом ввели в горницу, внесли подарки, привезенные гостями для князя. Едва появился Юрий, как по знаку Куштума выбежали вперед половцы и стали класть у ног хозяина богатые дары. Улыбнулся князь, обошел гору подарков, выросшую в мгновение ока у его ног, подошел к хану и протянул руку.

— Добро и мир тебе в нашем доме, хан Куштум, — сказал Юрий Ингваревич.

Хан принял княжью руку, пожал ее, затем свои руки сложил на груди и поклонился.

— Мир и тебе, князь Юрий, да не оставят боги тебя своей милостью. Прими жалкие дары в знак дружбы и покоя между нашими племенами.

После приветствий началось потчеванье гостей, пиршество князь Юрий затеял в честь хана отменное. Куштум не стал говорить о дурной вести князю при всех, но улучил время, чтоб пожелать встретиться тайно. Гости и бояре бражничали за столами, а хозяин с Куштумом покинули всех и уединились в укромные покои, куда вскорости вызвал Юрий Ингваревич старца Верилу и отправил за сотником Иваном…