Эворон - [18]

— Разобраться надо, — кивнул Сергей.

— Вот и займись, Неверов. Я подскажу, чтобы это оформили как поручение цехкома. Только не думаю, что будет толк, поверьте моему опыту. Приходят ребята из ПТУ — любо посмотреть. Подобранные, грамотные. А от Горохова духами разит! Я б его родителей спросила как следует за воспитание сына…

— Да что вы на парня набросились? — не выдержал Толя Головков, токарь из бригады Неверова.

— Мы тут не набрасываемся, а констатируем, беспокойство проявляем! Выбирай слова, Головков! Лично я считаю, что от прически до мировоззрения один шаг. И попрошу не улыбаться, Головков, здесь заседание, а не концерт художественной самодеятельности. Вопрос предельно ясен с любых позиций.

Сергей решил не откладывать дела в долгий ящик и сразу же после заседания заглянул в отдел кадров — узнать адрес Горошка. Впрочем, в тот вечер домой к нему он не пошел — неловко показалось, они ведь даже не были знакомы. Так, покрутился во дворе.

И обнаружилось, что Горохов — сирота.

Пятнадцатилетний Федя только что закончил семилетку. Живет вдвоем с больной двоюродной теткой. В общей квартире. Пенсия у тетки небольшая, вот и подался на завод.

«Ничего себе — ясен вопрос», — подумал Неверов, покидая двор Горошка.

Бригада у Сергея — пять человек. Недавно одного из токарей проводили в армию. Теперь, выходит, четыре. Когда Володю Колесникова провожали, весело было, празднично в общежитии, выпустили специальную «молнию», посвященную новобранцу. А уехал он — грустно стало.

Конечно, желающих попасть в бригаду Неверова хватает — коллектив на заводе известный, о нем и в «Коммуне», областной газете, писали, и фотография Сергея — на заводской Доске почета. Несколько месяцев назад бригада взяла обязательство: освоить новый многооперационный станок. Такие станки в будущем оттеснят обычные, но пока на завод прибыли первенцы, и многие уклонялись от них — зачем рисковать? Освоить станок — труд немалый, часто неблагодарный. То ли дело на привычном, отлаженном работать.

Начальник цеха Иван Семенович Кочетовкин мог и в приказном порядке перевести кого-нибудь из токарей на обслуживание новой техники. Однако медлил. Время позволяло найти добровольцев — добровольцев фронтовик Кочетовкин уважал. Таких людей, чтобы на деле доказали — можно и новинку освоить, и план не завалить. Он уже прикидывал, с кем из опытных рабочих поговорить, когда к нему пришел Сергей и попросил смонтировать один из станков на его участке.

Такому добровольцу Иван Семенович не обрадовался.

— Не горячись, Сережа. Успеешь еще. Не для тебя это…

— Почему, батя?

— Договорились же — на службе я Иван Семеныч!

— Да ладно, все знают, кем я тебе довожусь…

— Фамилии у нас разные. Мало ли что болтают!

— Батя, не надоело в прятки играть? Свои же люди кругом…

— Закрой-ка дверь!

Сережа поднялся, но, идя к двери, пожал плечами.

Он всегда был послушным и покладистым. Иван Семенович не сомневался, что так оно будет и на этот раз.

— Твое дело сейчас — учиться. Понял? Грызть гранит. Высшее образование — все этому подчинить! Станками другие люди займутся, людей в цехе достаточно.

— Но почему не я?

Неверов не ожидал того, что скажет Кочетовкин:

— Потому что мне скоро уходить. Ты свою цель видишь? Кому я цех передам?

— Мне, что ли? Как — уходить?

Кочетовкин помолчал. Ответил только на первый вопрос:

— Тебе, Сережа. Кому же еще. Ты мой сын. Но это никого не касается и нечего подчеркивать… Главное — дело! И тут меня в дирекции и парткоме криво не поймут.

— Но…

— Позволь! У станка ты отстоял достаточно. Есть и опыт руководящей работы…

— Отстоял?

— Ну показал себя! Какая разница? Осталось подналечь на инженерную подготовку — чем не начальник цеха? Плюс небольшой административно-хозяйственный ликбез, тут на меня рассчитывай, экономику подучи — голова у тебя светлая. Вот куда я гну, Сережа! Я в этот цех полжизни, если не всю целиком, вколотил — в чужие руки не отдам…

Сережа не узнавал Ивана Семеновича.

— Батя, что с тобой? Цех — не дача…

— Ладно, я тебе сказал.

Сережа отрицательно покачал головой.

— Зачем мне это? И не так надо…

Иван Семенович улыбнулся.

— Мне лучше знать — как.

Сережа не улыбнулся в ответ.

— Станок я все-таки возьму.

— Ладно, станок возьми.

— Пошел я, — он был в растерянности.

— Погоди. Если уж так, людей в бригаде подготовь. Чтобы не только ты, все были согласны со станком возиться. Штука не простая. Придется после смены задерживаться в цехе, не хотел я этого…

— Скажи все-таки, почему ты решил уйти?

— Еще не решил. Да и не я…

— А кто? Директор?

— Ну, с директором-то у меня полное взаимопонимание, он и слышать не желает.

— Тогда не пойму…

— Я сам себя иногда плохо… А больше — не себя! Ясность куда-то делась, что ли… Не могу объяснить, да и не надо, наверно.

— Что, что объяснить?

— Голова вот болит. Иногда кажется, не цехом руковожу — мною он командует, ведет, неприятно это, Сережа. Как слепой с поводырем. И не цех даже, а не разберусь кто. События… А куда ведет? Я раньше завод, Сережа, как свои руки-ноги ощущал… Здоровый человек всегда так, тело свое чувствует, уверен в нем.

— В санаторий надо, батя, я же говорил…

— Не о том! Какой санаторий? От чего меня лечить? На фронте не чувствуешь своего тела — в резерв, не вояка… Ладно, забудем, все пока в норме. Раскудахтался не ко времени, тебя напугал. Так станок… станок. Не забыл, что у вас обязательство — сто десять процентов годового? Не пришлось бы пересматривать, некрасиво будет.